|
Вам хочется применить вашу собственную хватку. Когда я командовал ротой и ко мне приходил провинившийся солдат, я спрашивал его, чье наказание он предпочитает: мое или вышестоящего командира. Солдат всегда предпочитал мое. После этого я приказывал провинившемуся наклониться и всыпал ему шесть хорошеньких ударов лозой. Разумеется, я рисковал оказаться перед военным судом, но ни один солдат никогда не пожаловался на меня, а нарушений дисциплины в моей роте было меньше, чем в любой другой в корпусе алебардистов. Вот это я и называю хваткой. - Он продолжал шагать рывками. Ни один из компаньонов не нашел, что ответить на его слова. После длительного молчания Ритчи-Хук добавил: - Впрочем, вам я не рекомендую прибегать к этому. Во всяком случае, на первых порах. Дальше они шли преимущественно молча. Если Ритчи-Хук говорил, то чаще всего это был подробный рассказ о сыгранной над кем-нибудь шутке или gaffes raisonnees [преднамеренный ляпсус (фр.)]. Этому замечательному солдату война не представлялась какой-нибудь там охотой или перестрелкой. Она была для него противоестественным делом, ежом в постели, или, вернее, он представлял себе войну как чудовищных размеров мину-ловушку. По истечении двадцати пяти минут подполковник Ритчи-Хук посмотрел на свои часы. - Мы уже должны бы переходить через железную дорогу. Видимо, я иду недостаточно быстро. Вскоре они подошли к железному пешеходному мостику. С другой стороны железнодорожной линии была такая же гаревая дорожка, отделенная от железнодорожного полотна рифленым железом. Ритчи-Хук пошел по ней в обратном направлении, к дому капитан-коменданта. - Если мы хотим выдержать время, то надо прибавить шагу, - сказал Ритчи-Хук. Они пошли более быстрым шагом. У ворот, возле входа на территорию казарменного городка, Ритчи-Хук снова посмотрел на часы. - Сорок девять минут, - сказал он. - Хорошая прогулка. Ну что ж, очень рад, что познакомился с вами. В будущем мы будем видеться гораздо чаще. Я оставил мопед в караульном помещении. - Он открыл свою противогазную сумку и показал им туго свернутую пижаму и щетки для волос. - Это единственное, что я вожу с собой. Лучшего применения для этой идиотской сумки не придумаешь. Всего хорошего! Как только мопед Ритчи-Хука тронулся с места, Гай и Сарам-Смит взяли под козырек. - Вот старый вояка-то, да? - сказал Сарам-Смит. - Кажется, твердо решил пустить всех нас в расход. Вечером того же дня Гай заглянул к Эпторпу узнать, пойдет ли он на обед. - Нет, старина. Сегодня на поправку дело идет медленно. Конечно, я мог бы плюнуть на это дело и пойти, но лучше не торопиться. А как прошел завтрак? - На нем был наш будущий бригадир. - Жаль, что я пропустил это, очень жаль. Но если я и побывал бы там, ничего хорошего из этого не вышло бы. |
