Но сейчас, когда я могу смотреть на события прошлого и пытаться найти им объяснение, не оправдание, нет… Я понимаю, что у нас все равно был только один вариант развития событий, который привел нас туда, откуда все началось. Если бы я не вспомнил то, кем должен был прийти в этот мир на самом деле, и не стал бы тем, кто я есть сейчас, мы бы убили другу друга… еще тогда. Почему так происходит? Почему любовь может становиться разрушительной силой и ядерным ударом по натянувшимся нервам, вдребезги сокрушая сердца и души? Почему она не дарит свет тем, кто когда-то повернул не туда. Она не ведет и не показывает путь, не исцеляет, не утешает в момент, когда еще можно что-то исправить, не останавливает, не заглушает боль. Любовь не лечит больные души, она превращает их в камень, лишая разума, стирая память.

Я однажды спросил у Нджы, почему любовь так часто обладает разрушительным воздействием на людей. Разве это не божественное, чувство, подаренное Богом во имя мира и добра?

А он ответил:

«Мы любим так, как способна любить наша душа, и если твоя душа больная и черная, мой друг, то и любовь твоя будет точно такой же. Излечи душу, и ты научишься любить так, как велел Будда.»

Получилось ли у меня?

«Но пока ты не попробуешь, то никогда не узнаешь, что случится. Так ведь?» — слова ещё одного мыслителя. Мне стыдно признаться, что без Джона и Нджы мне бы долго еще пришлось прозябать во тьме. Мне страшно подумать, что случилось бы, останься я наедине со своими мыслями три года назад. Каждая моя ночь была новым погружением в кошмар, который дерзал меня снова и снова. Я мог сойти с ума, угодить в психушку, подсесть на наркотики, покончить с собой. Если бы я закрылся, отгородившись от людей железными стенами, то закончил бы плачевно, в чем нет ни малейшего сомнения.

Я надеюсь и молю Бога, чтобы и в жизни Лекси были люди, которые помогли ей пережить кошмар, в который я превратил ее жизнь. Но я так же понимаю, что наши жизни связаны неразрывно, и что бы мы ни делали, нас снова притянет обратно, столкнет и раскидает вновь. Я должен собрать разрушенные осколки наших сердец, соединив воедино, потому что у нас нет другого выхода. И никогда не было. С того самого момента, как я увидел ее спускающейся по лестнице в вульгарном платье, под которым с первого взгляда разглядел ту самую женщину, которая перевернет мой мир. И она сделала это.

Теперь я сделаю это. Для нее.

И к черту здравый смысл и судебные запреты. Я всегда успею вернуться в личную зону комфорта… если придется отпустить ее в случае неудачи.

Глава 18

Лекси

После операции, которая прошла успешно, отца не продержали в клинике долго. Через три дня его выписали домой в отличном настроении и удовлетворительном состоянии здоровья. Мама, Андреа, я — все мы были счастливы, что все закончилось, и папа теперь видит нас не как расплывчатые фигуры, а достаточно четко. Он заговорил о возвращении на работу уже в такси, которое везло нас домой из больницы. Это было так похоже на Клаудио Памер. Мама счастливо смеялась, обнимая его, мы с Дреа смущенно улыбались, когда родители целовались, как влюбленные подростки. Идея пришла внезапно. Не сегодня, конечно. Позавчера, когда доктор уже дал благоприятный прогноз состояния отца, я купила им с мамой путевки на две недели в Румынию. Пусть побывают на родине предков, побудут вдвоем. Дреа была в восторге, узнав о моей идее. Она бы с удовольствием поехала с ними, но я не могла остаться одна, и сестра тоже это понимала и не настаивала.