|
- А Богун этот что тут делает? - Он? У него, как и у прочих, ушки на макушке насчет новостей из Сечи. За тем и приехал. Это же любимец всех казаков! Все с ним, точно потаскухи, заигрывают, потому что переяславский полк за ним, а не за Лободой пойдет. А кто, к примеру, может знать, к кому реестровые Кречовского перекинутся? Брат низовым Богун, когда нужно идти на турка или татарву, но сейчас осторожничает он ужас как, ибо мне по пьяному делу признался, что влюблен в шляхтянку и с нею пожениться хочет; оттого и некстати ему перед женитьбою с холопами брататься, оттого он ждет, чтобы я его усыновил и к гербу допустил... Ай да мед! Ай хорош! - Налей же себе, ваша милость, еще. - Налью, налью. Не в кабаках такой продают. - А не интересовался ли ты, сударь, как зовут эту самую шляхтянку, на которой Богун жениться собрался? - А на кой мне, досточтимый наместник, ее имя! Знаю только, что когда она Богуну рога наставит, то будет госпожой оленихой величаться. Наместник почувствовал огромное желание дать пану Заглобе по уху, а тот, ничего не заметив, продолжал: - Ох и красавчик был я смолоду! Рассказал бы я тебе, за что муки в Галате принял! Видишь дырку во лбу? Довольно будет, если скажу, что ее мне евнухи в серале тамошнего паши пробили. - А говорил, что пуля разбойничья! - Говорил? Правду говорил! Всякий турчин - разбойник. Господь не даст соврать! Дальнейшая беседа была прервана появлением Зацвилиховского. - Ну, сударь наместник, - сказал старый хорунжий, - байдаки готовы, гребцы у тебя люди верные; отправляйся же с богом, хоть сейчас, если желаешь. А вот и письма. - Тогда я велю людям идти на берег. - В какие края ты, ваша милость, собрался? - поинтересовался пан Заглоба. - На Сечь. - Горячо тебе там будет. Однако наместник предупреждения этого уже не слышал, потому что вышел из дому на подворье, где при конях находились казаки, совсем уже готовые в дорогу. - В седло и к берегу! - скомандовал пан Скшетуский. - Лошадей перевести на челны и ждать меня. В доме тем временем старый хорунжий сказал Заглобе: - Слыхал я, что ты, сударь, с полковниками казацкими якшаешься и пьянствуешь с ними. - Pro publico bono, ваша милость хорунжий. - Быстрый умом ты, сударь, и его у тебя поболе, чем стыда. Хочешь казаков in poculis <за кубками (лат.).> расположить к себе, чтобы, если победят, друзьями твоими были. - А что ж! Мучеником турецким будучи, казацким стать не тороплюсь, и нет в том ничего удивительного, ибо два грибочка доведут до гробочка. В рассуждении же стыда, так я никого не приглашаю испить его со мною - сам же изопью, и, даст бог, он мне не меньше меда вот этого по вкусу придется. Заслуга - она, что масло, наверх всплывет. В этот момент вернулся Скшетуский. - Люди уже выступили, - сказал он. Зацвилиховский налил по чарке. - За счастливую поездку! - И благополучное возвращение! - добавил пан Заглоба. - Плыть вам легко будет, вода безбрежная. |
