До Теджена оставалось километров семь, когда Метревели первым услышал, а затем и различил в темноте несущийся навстречу поезд. Пока он был сравнительно далеко: был слышен лишь стук колёс да мигающие блики огнедышащего паровоза. Но медлить было нельзя ни секунды, иначе авария.

— Стоп! — закричал испуганно Метревели и схватился за рычаг. — Слезай скорей, генацвале!

Все мгновенно оценили обстановку и попрыгали наземь.

— Куда?! — закричал Нестеров. — Сталкивай, ребята, дрезину! Да скорей, иначе хана! Сюда, ко мне. Заходите с другой стороны пятеро. Вот так. Ну, нажали! Ещё, ещё!

Тележку приподняли на рельсах, поставили на насыпь и скатили вниз. Минуты через две-три мимо пронёсся паровоз с несколькими вагонами, да так быстро, словно за ним гнались.

— Неужели генерал Прасолов? — неуверенно предположил Метревели.

— Нет, не он, — успокоил Нестеров. — Не может быть, чтобы Прасолов двумя вагонами пошел на Асхабад. Скорее всего, наши железнодорожники драпанули. Думаю, что войска Прасолова или входят в Теджен, или рядом со станцией и вот-вот войдут. Дальше нам ехать нет никакого смысла.

— Иван Николаевич, — предложил Ратх. — А что, если мы с Андрюшей проберёмся на станцию и разузнаем что там творится?

— Правильно, Ратх, — сразу согласился Андрей, — На дрезине можно влипнуть, а так — запросто. Если даже каратели схватят, то скажем: с Кавказа в Ташкент пробираемся.

— Давайте, ребята, — сказал Нестеров. — Постарайтесь узнать как можно больше подробностей. Главное сейчас для нас — знать, где Прасолов и что намеревается предпринять.

Ратх и Андрей отправились прямо по шпалам в Теджен и через час были на станции. Здесь как будто ничего особенного не происходило. Всюду тихо. Перед зданием вокзала горел фонарь и солдаты стояли около двери. По шинелям и шапкам Андрей легко разгадал, что это не железнодорожники, а строевики-пехотинцы. Присмотревшись как следует, юноши увидели на третьем пути паровоз с одним вагоном и солдат возле него. Все стало ясно: прасоловцы уже в Теджене. Настораживала лишь тишина. Она заставляла думать о том, что никто карателям не оказал сопротивления, никто даже не забил тревогу в городе. Разведчики прошли на перрон, и Андрюша спросил стоявших солдат:

— А чё, буфетчика нет, что ли? Табаку хотели купить.

— Какой вам табак, — отозвался солдат. — Сами без табаку сидим. Давайте-ка уходите отсюда! Здесь ходить нельзя.

Юноши прошли мимо освещенных окон и увидели в кабинете начальника станции двух офицеров. Одного они сразу узнали: Жалковский — правитель канцелярии начальника области.

Ребята отошли в темноту и притаились, ожидая, когда выйдут офицеры. Они простояли довольно долго, но Жалковский так и не вышел. Пришлось подкрасться к вагонам и подслушивать разговор солдат. Тут все сразу прояснилось. Едва подошли сзади и присели за буксами, сразу донеслось:

— Да куда итить-то? Куда итить? Самого Уссаковского, знамо, не ударишь: командующей же! Мало ли что у него с этим полковником Жалковским? Может, женщину какую-нибудь не поделили, вот и ссорятся!

— Дурак ты, Касьян, — отвечал, сплюнув, другой. — Причем тут женщина, когда революция кругом идет? Разве не видишь: все вокруг бастуют. Это мы в своей

Кушке сидели и ничего толком не знали, А тут, на просторе, оно видней. И если ты хочешь знать, у них, у генералов и прочего офицерства, тоже разногласия имеются. Одни за царя, как наш Прасолов, а другие за Государственную думу. Этот Жалковский, как я понимаю,

__ за царя. Иначе зачем бы он стал настаивать, чтобы целый полк бросить на Асхабад.