— Господин полковник, но разве я вас оскорбил? — удивился Нестеров.

— Я тоже постараюсь быть с вами вежливым, — пообещал Жалковский. — Кто эта барышня?

— Моя невеста, господин полковник. Мы смотрели спектакль, и вот…

— Да, да, по моему распоряжению вас взяли, как главного забастовщика и руководителя асхабадской социал-демократии, — уточнил Жалковский, и, переведя взгляд на Аризель, спросил: — Ваша фамилия, мадам?

— Асриянц, — неохотно отозвалась девушка и взглянула на Нестерова: — Ванечка, но мы же ничего не сделали!

— Нет, конечно, — засмеялся полковник. — Вы ровным счетом — ничего не сделали, ничего не совершили, но вы, насколько я понял, — сестра Арама Асриянца?

— Да, а что?

— Ничего, если не считать, что вы многое знаете о тайных делах своего брата, и жениха — тоже. Придется, мадам, задержать и вас.

— Господин полковник, но будьте мужчиной: отпустите барышню! — попросил Нестеров.

— Поздно уже, поздно… Устал я, — отмахнулся Жалковский. — Утром разберемся… Переночуете в камере… Стража! Уведите арестованных…

Жалковский уехал домой в час ночи, не дождавшись еще одного задержанного: им был Ратх Каюмов. Его арестовали на квартире Нестерова. Полицейские, узнав в нем циркового джигита и брата штабс-капитана Каюмова, подивились немало. Хотели отпустить, но вспомнили, что. Черкезхан давно охотится за своим младшим братом: все старается привести его к уму-разуму.

Утром арестованных переправили в черном крытом дилижансе в тюрьму. Карету сопровождали конные полицейские.

Жалковский стоял на пороге здания полицейского управления в окружении господ офицеров и посмеивался:

— Ну вот и все… Лопнул мыльный пузырь… Мы его безболезненно иголочкой проткнули. Вишь, как они все успокоились. Вроде бы и в революции не участвовали, и никакой крамолой не занимались. Они успокоились, а мы их тут и прихлопнули. Правда, есть и невинные, но разберемся.

— Ваше высокоблагородие, — обратился Пересвет-Солтан, — у Нестерова на квартире задержан брат штабс-капитана Каюмова.

— Что вы говорите?! Вот удача!.. Для Каюмова, разумеется. Он давно его разыскивает. Вызовите немедленно штабс-капитана сюда.

Черкезхан приехал на коне, совершенно не подозревая, зачем его пригласили в полицейское управление. Увидев Жалковского, смутился.

— Господин полковник, штабс-капитан Каюмов…

— Вижу, что штабс-капитан. Идите в камеру и заберите своего младшего брата.

Черкез быстро прошел по коридору к камере, и, войдя, схватил за шиворот Ратха.

— Дрянь, — проговорил со злостью и ударил по лицу. — Ты позоришь весь наш благородный каюмовский род. Я рассчитаюсь с тобой, как с последним негодяем!

— Убери руки! — закричал Ратх. — Можешь судить меня, только руки не распускай!

Черкез вывел брата на крыльцо, Жалковского уже тут не было: уехал в штаб. Черкез попросил полицмейстера:

— Дайте мне двух полицейских, пусть проводят этого «ягненка» домой.

Ратха повели по Левашевской, мимо женской гимназии. Один из полицейских придерживал его за плечо, другой шел впереди. Черкез следовал сзади. Во дворе встретил младшего сына. Каюм-сердар. Увидев его, указал на черную юрту. Ратха ввели в кибитку и посадили на цепь, как собаку…

* * *

Пока проходили забастовки, а потом менялось руководство Закаспийской области, цирк по вечерам не зажигал огней.