– А ты куда? – вышедшие не обрадовались такому сопернику. – Ты свое уж получил!

– Я свое за другое дело получил. От князя. А это – от княгини. Моей удачи на две награды хватит.

Тиун взглянул на Эльгу, сидевшую на резном стольце на краю помоста – княгиня улыбнулась и кивнула. После всего случившегося она благоволила к Свенельдичу-младшему так, как если бы он был собственным ее сыном.

Лют широко улыбнулся ей в благодарность, поклонился и поцеловал витое золотое колечко на мизинце.

Для таких забав использовали вырезанные из дуба мечи – по величине как настоящие, а деревянные их лезвия обильно мазали сажей, чтобы не разводить споров: попал, не попал? Всего желающих сразиться за награду набралось с два десятка – из разных сотен, вышгородских и витичевских. Даже Молята, Войнилин сын, увидев в кругу Люта, тоже стал проталкиваться к площадке.

Встали в круг – кто в простой свите, кто даже в одной сорочке, и только Избой, кудрявый щеголь с тонкими губами и вечной насмешкой на лице, остался в дорогом кафтане с шелковой отделкой – дескать, плевать. Все здесь друг друга знали и предвидели, кто на что способен, но при разрешенных ударах сзади исход схватки угадать было нельзя. Опираясь на поставленные наземь щиты, посматривали друг на друга искоса, с вызовом, перебрасывались насмешками.

– Паробки, а вы откуда? Из какой чащобы вылезли?

– Ты-то здесь чего, отроче? Вали домой к батьке, небось пора репу пасти, пашню ловить, яйца стричь…

– Свои постриги!

– Кто твоя родня и где ты сражался?

Зрители веселились, слушая обязательную перебранку перед началом схватки. Даже пленницы улыбнулись насмешливым речам гридей, которым никогда в жизни не приходилось заниматься обычным трудом весняков.

– Эко вас сколько собралось! – удивился Асмунд, руководивший игрищем. – Что у вас там за зори-зареницы? Костинтиновых дочерей, что ли, вывели?

Он взглянул на помост, но царевен греческих там не увидел. А половина вышедших и сами не знали, чего такого особенного в предложенной награде: уж видно, что-то есть, коли Лют Свенельдич, и без того награжденный, прельстился!

– Порядок простой! – объявил Асмунд. – Деретесь все против всех. Можно нападать сзади, можно по одному или вместе, вдвоем на одного – как пожелается. Все лягут, один останется – тот и победил.

Гриди с этими правилами знакомы были давно: примерно в таких схватках их обучали с детства.

Лют заметил, что стоявший справа Гордина – из сотни Енаря Шило – косится на него с явным вызовом. Гордина носил прозвище Печенег, а еще Вошеед – его мать была печенежкой, от нее он унаследовал жесткие черные волосы и невысокий рост. Однако бойцом он был сильным и опытным; связавшись с ним, Лют неизбежно потерял бы много времени, а этого он не хотел. Поэтому, когда Асмунд взмахнул сулицей и крикнул: «Начали!», Лют метнулся в другой конец поля.

По первому же знаку площадка наполнилась грохотом: дубовые мечи разом обрушились на дерево щитов. Заорали зрители. Пролетев через поле, по дуге, Лют походя рубанул кого-то, но из неудобного положения – справа налево, и тот легко отмахнулся. Краем глаза отметил, что Молята следует его примеру и тоже бежит по дуге, только в другую сторону. Заметил… и тут же налетел на Бернаву из сотни Трюггве – здоровенный, полный, рыжий, тот вот только что срубил одного противника и развернулся, выискивая новую жертву.

Распятнай тя… Встреча явно неудачная. Тяжелым мечом Бернава размахивал, будто хворостиной. Был он лет на десять старше Люта, и выпученные серые глаза его смотрели на юного соперника, будто хотели проглотить живьем.

Проглотил один такой! Не сбавляя шага, Лют нырнул под удар, колобком прокатился по земле и вскочил у Бернавы за спиной.