Джей-Дог и Доктор Скилз, говорившие на старом серферском сленге, который никто не понимал.

Пушок МакТиг с помадой, бриллиантовыми серьгами и розовым защитным плащом.

Бандит Бэшман с его бейсбольными битами.

Карл Быстрый Хук, который все еще носил широкополую коричневую шляпу своего легендарного отца, шерифа Рика.

Джонни Мерин Апачи в своей римской нагрудной пластине и шлеме с конским волосом.

Сумасшедшая женщина Дез Фокс, которая, как они говорили, путешествовала с мумифицированной рукой погибшего мужа в своем рюкзаке.

И многие другие.

Каждый из них был героем, каждого окружали тайны и небылицы.

Морги покачал головой. Кем он был, чтобы даже думать о том, что достоин тренироваться с ними, уже не говоря о том, чтобы покидать город?

Кем он себя считал?

Морги повернулся и посмотрел на дом.

Он собрал все свои карточки и аккуратно положил их в сумку. Потом поднял меч и вышел во двор, чтобы отточить удары, которым его научил Том.

64

Гримм пробежал вперед, когда они приблизились к разбитому краю обрыва. Шлюз заполняли искореженные обломки. За ними виднелась широкая комната с металлическими стенами и бетонным полом. Теперь эти стены покрывала сажа. Разбитые лампы свисали с потолка, качаясь на паутине разорванных проводов.

Джо и его команда осторожно и тихо ступили внутрь. Входная комната вела в два коридора.

— Нам нужно разделиться? — спросила Лайла, — я могу…

— Ни за что, — сказал Джо, — это не плохой ужастик. Мы будем держаться вместе и прикрывать друг другу спину. Никто не пойдет в подвал в нижнем белье, чтобы узнать, что там за странный звук.

Лайла посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Что?

— Ничего. Отсылка к старой поп-культуре, время таких слов, видимо, прошло. Жаль.

Бенни показалось, что он услышал, как Потерянная Девушка пробормотала: «Идиот».

Сначала они пошли по левому коридору, просто потому что он был ближе. По обе стороны находились закрытые двери. Джо остановился перед первой и аккуратно попробовал повернуть ручку. Она легко поддалась. Мужчина взглянул на Лайлу, которая заняла оборонную позицию рядом с ним, а потом полностью провернул ручку и пинком открыл дверь.

Это был шкаф. Металлические полки, заваленные коробками с офисными принадлежностями. Ни зомов, ни людей.

Они двинулись ко второй двери и повторили проделанное.

И замерли.

В комнате был человек.

Он сидел за большим столом. Открытый ноутбук стоял на столе. Офис был декорирован фотографиями в больших рамах, изображающими бегущие ручьи, снежные горы, роскошные осенние леса. Мужчина на стуле сидел с головой — или тем, что осталось от нее, — откинутой назад. Ружье стояло на прикладе, зажатое между его ног. Даже находясь в дверном проеме, Бенни мог представить себе эту сцену. Человек — или в отчаянии или, возможно, заразившись — садится, ставит ружье на край стула, опускает большой палец на спусковой крючок, направляет дуло под подбородок и говорит «прощай» всему наиболее важному.

Стена позади стола и часть потолка были раскрашены шоколадно-коричневым и плеснево-зеленым, что раньше было ярко-красной кровью и мозгом.

Все это весьма отвратительно, это конец. И произошел он очень давно. По крайней мере, несколько месяцев назад.

Никакой надежды.

Что было еще хуже, так это то, что мужчина написал черными чернилами на бумаге:

ПУСТЬ ГОСПОДЬ ПРОСТИТ НАС ЗА СОДЕЯННОЕ

МЫ ВСАДНИКИ

МЫ ЗАСЛУЖИВАЕМ СОЖЖЕНИЯ

Подписи не было. В ней не было нужды.

Путники выстроились вокруг стола.

Никс перевела взгляд с письма на тело, обмякшее на стуле.