— Что?

— Я сказал, что завтра выйдут новые зомби-карты.

— Большое ура.

— Мы все на них есть, — сказал Морги. — Даже я.

— Давай перефразирую… большое чертово ура.

— Мы видели пробы пару дней назад, — сказал Чонг. — Я выгляжу героически… хотя они все еще делают мою кожу слишком зеленой.

— Это потому, что ты полузомб, — сказал Морги. Лайла ударила его по руке. Сильно.

— Ай-й-й.

— Он не зомб, — сказала она.

— Я не говорил, что он зомб, я сказал, что наполовину…

Лайла достала нож и вогнала его в крышку стола перед Морги.

— Понял, — сказал Морги. Он повернулся к Бунтарке и предложил ей тарелку кукурузы. Она взяла початок, пряча улыбку.

Бенни заметил, что Бунтарка словно бы улыбалась всему, что Морги говорил и делал. А он, казалось, считал все, что делала она, бесконечно увлекательным. Бенни тоже улыбнулся, размазывая масло по початку жареной кукурузы.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Никс.

— Ничему, — сказал он. — Просто улыбаюсь.

Никс толкнула его колено своим. Но это было под столом, и никто, кроме Бенни, не знал об этом.

Бенни откусил от кукурузы, пожевал ее, раздумывая над всем произошедшим. В следующий вторник будет год с тех пор, как он согласился быть учеником Тома. Казалось невозможным, что прошло так мало времени. Год.

Он подумал о ребенке, которым был. Бенни год назад так погряз в предубеждениях и упрямых суждениях, и малое из этого было настоящим. Тот Бенни ненавидел Тома и считал его трусом.

Том. Трус.

Бенни улыбнулся и покачал головой.

Год назад мама Никс была жива. Год назад Бенни, Чонг и Морги превозносили Чарли Кровавого Глаза и Молота Автограда. Год назад никто из них не ступал за ворота. Год назад зомы были самым страшным, что Бенни мог себе представить.

Столько всего произошло с тех пор.

Столько.

Боль и потеря. Разбитые сердца и кровь. Слезы и смерть.

И столько, столько всего получено.

Больше, чем Бенни считал возможным.

Мир был совсем не таким, как думал Бенни. Европа, Азия и столько мест, все еще неизвестных, все еще тихих и зловещих. Нужно было еще исследовать целый мир. Бенни хотел исследовать его. И Никс тоже. Они больше не были городскими детьми. Но не были и взрослыми, Бенни это знал и принимал. Со временем это придет.

Так кем он был? Бенни знал ответ на этот вопрос и знал, что этот ответ будет определяющей характеристикой с этих пор и всю его жизнь. Для него и для Никс, Лайлы, Чонга, Морги и Бунтарки.

Они были самураями.

И даже сейчас, пока все праздновали мир, Бенни чувствовал, как его влечет дорога. Он слышал зов сирен неизвестных мест, поющих ему.

Он повернулся и увидел, что Никс смотрит на него так, как часто делала. Как смотрела на него, словно читая его мысли.

Она улыбнулась и кивнула ему.

Он кивнул в ответ. Не было необходимости что-либо говорить. Они понимали друг друга на уровне, который Бенни больше не пытался определить.

Он посмотрел на всех людей, которых знал, и тех, кто был ему незнаком. Было столько смеха, столько улыбок. Он не помнил, чтобы так когда-либо было. Он хотел бы, чтобы Том был здесь и видел это. Участвовал в этом.

Это было лучшее место. Не только этот новый город, но этот новый мир. Настолько ярче и чище старого мира гнили и руин, огня и пепла.