Он кое-как ободрал с картошки всё лишнее, пересыпал её в раковину и включил воду — если помыть, то пахнуть будет поменьше. Выкинул гнилушки и принялся не торопясь чистить то, что съесть теоретически могло бы получиться. Да, если сварить, будет нормально. А если ещё луку на сале поджарить, то будет совсем хорошо. Вопрос только в том, что лука нет, а магазины давно позакрывались.

Берта вошла в кухню, присела на свободную табуретку, привычным движением поставила костыли у стенки. Скривилась, помотала головой — пахло и в самом деле скверно.

— Гадюшник, — равнодушно констатировала она. — Рыжий, мы с тобой завтра тут помоем, пожалуй.

— Ага, — кивнул Скрипач. — Попробуем.

— Славно… Мальчики, я хотела поговорить с вами. Ит, выключи воду, мешает, — попросила она.

— Сейчас, — Ит кинул последнюю картошку в кастрюлю, завернул кран. — Извини, малыш. Я чего-то… задумался.

— Ничего. Так вот, нам надо поговорить.

Ри снова сунул гитару в угол и уставился на неё тяжёлым неподвижным взглядом.

— Про то, что с тобой? — напрямую спросил он.

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Про то, что со мной, и так понятно. В данном случае речь пойдёт не об этом. Вы достаточно трезвы, чтобы меня не перебивать, не тупить и нормально выслушать?

Ри медленно кивнул.

Ит, секунду помедлив, тоже.

И только Скрипач горько усмехнулся.

— Ты чего?

— А я не успел, — пояснил он. — Я же у тебя был…

— Я спрашивала их. — Она села поудобнее, вытащила из пачки сигарету, прикурила. Выпустила дым к потолку, закашлялась. «Так и не научилась толком курить, — подумал Ит, — и уже никогда не научится… Чёрт, не могу об этом, не надо, не надо, не надо, не надо…»

— Если вы помните, в тот год, когда мы уволились из официалки, я… утаила кое-что. — Она снова затянулась. — А именно — полный кодекс и свод законов работы Службы. Причём не только раздел для миров пребывания, а вообще полный.

Все синхронно кивнули.

— И что? — недоумённо спросил Ри. Потянулся было к бутылке, но Скрипач перехватил его руку — подожди, мол.

— Поскольку последние пять лет мне было практически нечего делать, — она невесело усмехнулась, — я потратила часть из этих пяти лет на изучение кодекса. Ну, надо же было чем-то себя занять?

— Мы это все видели, — согласился Ит. — Да, ты его читала.

— Читала, анализировала, прогоняла ситуации… он интересный, всё так. Но сейчас речь снова не об этом. Я сумела взломать закрытые разделы.

— Как? — удивился Ри.

— Мне было ужасно скучно, особенно по ночам. — Она пожала плечами. — Как ты мог заметить, с математикой у меня порядок.

— Ну да. К чему ты ведёшь это всё? — спросил Ри.

— Сейчас поясню. Ит, сядь, пожалуйста.

— Некуда.

— Тогда стой. Я нашла раздел, созданный руководством Службы исключительно для себя, любимых. Этот раздел посвящён так называемой посмертной ответственности и посмертному призыву к ответственности.

— На костях, что ли, плясать? — недоверчиво спросил Скрипач. — Чего только не придумают.

— Да нет, Рыжий, не на костях. Согласно информации из этого раздела каждого сотрудника Официальной службы теоретически можно призвать к ответу, даже если этот сотрудник погиб, был убит, попал в плен и погиб в плену, и тело утрачено.