Начальника уголовного розыска на месте не оказалось. Дежурный по отделению милиции сообщил, что он в спортивном зале.

— Сегодня же вторник, — вспомнил Зарубин, — занятие секции самбистов, каратистов.

— Да? — удивленно вскинул бровь генерал. — У вас даже работают секции самбистов, каратистов? Молодцы. И кто же тренирует ваших будущих суперменов?

— Сержант Петропавловский, — отвечал Зарубин. — Водителем у нас работает. Толковый мужик: и водит классно, и тренирует — профессионалы позавидуют. Он служил на Дальнем Востоке и там у наших мастеров и у корейских многому научился. Если желаете взглянуть, пожалуйста.

— С удовольствием, — принял предложение генерал.

Спортивный зал милиция снимала в расположенной рядом школе. Зарубин, распорядившись подчиненным заняться своим делом, сопровождая Водовозова и Полуэктова, отправился в здание школы. В спортзал они вошли в самый разгар занятий: Петропавловский, раздетый до пояса, только в эластичных брюках, показывал молодому милиционеру приемы отражения нападения с ножом. У нападавшего в руке был деревянный нож с тупым концом, окрашенным красной краской. Задача его: любыми способами прикоснуться к телу тренера, оставить краской отметину, но, как молодой оперативник ни старался, как ни изворачивался, Петропавловский отбил выпад и наносил легкий удар кулаком противнику то в лицо, то в солнечное сплетение, то плашмя рубил по шее.

— А теперь держи нож покрепче, сейчас он у тебя вылетит, — сказал Петропавловский, напружиниваясь и пританцовывая, как боксер на ринге, дразня слабого противника, силы которого уже на исходе.

Оперативник сосредоточился, крепче зажал нож и, размахивая им из стороны в сторону, пошел на своего учителя-сенсея. Петропавловский качнулся в одну сторону, в другую — и молниеносным ударом ноги послал вооруженную руку вверх. Но нож не выпал. Однако той секунды задержки руки в верхней точке хватило сенсею на то, чтобы перехватить ее и болевым приемом заставить выронить нож.

Генерал похлопал в ладоши, отдавая дань уважения мастерству тренера. Его поддержали Зарубин и Полуэктов.

— Молодец, сержант, — похвалил начальник горотдела милиции и пояснил генералу: — Безотказный парень. Мало того, что за баранкой целый день вертится, еще и тренерской работой занимается.

— А чего же он у вас до сих пор в сержантах ходит?

— Раньше не у нас служил, а теперь уже перерос. Да и не хочет он: так, говорит, я могу в любое время уволиться, а офицером — как начальство решит… Нас это тоже вполне устраивает: найти хорошего водителя — не так просто.

У шведской стенки разделся до пояса капитан Тобратов — подошла его очередь выйти на ковер.

— А вот и наш любезный начальник уголовного розыска, — сказал с восхищением Зарубин, — тоже отменный каратист и самбист. Интересное предстоит представление.

— Прошу, Геннадий Михайлович, — пригласил на ковер капитана тренер. И повернулся к уже отзанимавшимся милиционерам, но не ушедшим, оставшимся специально, чтобы посмотреть на поединок двух отменных мастеров борьбы с оружием и без такового.

Полуэктов, несмотря на неприязнь к Тобратову, наблюдал за ним с некоторой завистью: среднего роста, поджарый, с налитыми свинцовой тяжестью мускулами, перекатывающимися при малейшем движении, смуглолицый, каждая черточка которого выражала волю и уверенность в себе; он вызывал уважение. Полуэктов не мог сравниться с ним ни спортивной выправкой, ни мастерством.