— Хорошенький у вас ансамбль сложился, — нахмурился генерал. — Каждый в свою дуду дудит, и по-своему. Теперь понятно, почему вы банду не можете обезвредить. А вы куда смотрите, Александр Михайлович?

Теперь вытянулся Зарубин, стараясь убрать рельефно вырисовывающийся живот; по круглому, хорошо выбритому лицу покатились бисеринки пота.

— Виноват, товарищ генерал… Я впервые слышу такое заявление капитана Семиженова. И считаю не вполне обоснованным. Да, капитан Тобратов — дерзок, несколько высокомерен, но дело свое знает и неплохо его выполняет. То, что не вышли пока на след хорошо организованной и опытной банды, вина наша общая, в том числе и капитана Семиженова…

— Вы полагаете, у вас в городе и районе действует только одна банда? — перебил полковника генерал. — А как тогда объяснить ограбление обменного валютного пункта, инкассатора, мелкие квартирные кражи, угон машин, вымогательства?

— Я не беру во внимание такие мелочи…

— Мелочи? — снова перебил генерал. — И сколько таких «мелочей» совершено у вас за эти текущие полгода?

Зарубин достал из кармана сложенные вчетверо листы бумаги, развернул их и стал перечислять происшествия. Полуэктов слушал начальника отделения милиции вполуха: он знал все эти данные, и они меньше всего его интересовали. Его дело — нападение на инкассатора, и он должен во что бы то ни стало его раскрыть. То, что высказал Семиженов, еще раз убеждало его, что он на верном пути: банда неуловима потому, что ее кто-то хорошо информирует и умело ею руководит.

Таким человеком, вероятнее всего, является начальник уголовного розыска: он умен, дерзок и смел, опытен и самоуверен; отлично осведомлен, где что происходит, куда и когда послать своих головорезов без особого риска.

Обсуждение дел в милиции затянулось на час с лишним, теперь оно свелось к диалогу генерала и полковника, присутствующие начали позевывать. Это не прошло незамеченным от генерала, и он, взглянув на часы, объявил:

— Перерыв. Более часа мы толчем воду в ступе и на пустой желудок, наверное, ни к какому логическому выводу не придем. Где будем обедать, Виктор Михайлович? — спросил он помягчевшим тоном.

— Если не будете возражать, Иван Петрович, я заказал столик в ресторане. Народу там днем почти не бывает, а готовят недурно.

— Что ж, других предложений, возражений не будет? — генерал обвел присутствующих повеселевшим взглядом. — Тогда принимается.

Пока спускались на первый этаж, Полуэктов приблизился к генералу, около которого оставался только Зарубин: остальные предпочитали держаться подальше от начальства, — и, выждав подходящий момент, спросил:

— Разрешите обратиться, Иван Петрович, с небольшим предложением?

— Давай без церемоний, Виктор Петрович, мы ж не на служебном совещании, — совсем оттаял Водовозов. — Выкладывай свое предложение.

— Прошу вашего разрешения установить слежку за Тобратовым и подключить прослушивающее устройство к его телефону, — понизил до шепота голос Полуэктов.

Генерал вопросительно глянул на Зарубина. Полковник пожал плечами.

— Если считаете необходимым, пожалуйста. Только не уверен, что это что-то даст.

— Принято, — отклонил сомнение генерал…

Обед затянулся до вечера. Генерал предупредил, что о службе за столом — никаких разговоров. Полуэктов впервые оказался с ним за столом. На службе знал его как человека жесткого, сурового, которого многие побаивались и старались держаться от него подальше: в компании же он оказался веселым и остроумным, знающим уйму анекдотов и умеющий их выразительно рассказывать.