— Откуда вы знаете сержанта Петропавловского? — спросил Полуэктов, заподозрив рассказчика в сговоре с инженером птицефабрики Балуевым: очень уж похожи показания.

— Он приглашал меня в свой новый дом посоветоваться насчет интерьера. Тогда и с женой его познакомился — симпатичная, милая женщина.

— Так, может, она и сидела за рулем?

— Нет, та — блондинка и помоложе. Губы ярко накрашены.

— И сколько ей, по-вашему, лет?

— Лет тридцать, а Ларисе под сорок.

— А может, это вовсе и не женщина была, а мужчина: напялил парик, темные очки, подкрасил губы? Блондинка или рыжая?

Вуцис подумал. Согласно кивнул.

— Скорее, рыжая. В общем, светлая. Может, и мужчина, я близорукий и не мог хорошо рассмотреть.

— Вы художник, портрет ее можете изобразить?

— В общих чертах — да. Постараюсь.

— А почему вы раньше не обратились в милицию? — оторвавшись от записи протокола допроса, спросил Скородумов. — Ведь об ограблении инкассатора вы узнали в тот же день?

— Нет, об ограблении инкассатора я узнал на другой день. Прикинул по времени — совпадает. И грузовик я видел на проселочной дороге. Точно, кроме них, никто не мог напасть. — Помолчал. — А почему не пошел в милицию… Потому что вы разговаривать с людьми не умеете. Затаскаете по допросам, еще и самого к банде причислите… Как в воду глядел.

— Ну да, милиция плохая, такая-сякая, а вы хорошие: не тебя обворовывают, не тебя убивают — и пусть, — твоя хата с краю… Картинку ты нарисовал впечатляющую, правдоподобную. Только служба у нас такая: поверь, но семь раз проверь. Чем ты можешь подтвердить свои показания?

— А вы поспрашивайте людей. В тот день много грибников по лесу шастало, кто-то обязательно и мужчин видел. Может, опознают кого или словесным портретом помогут.

Художник говорил дело. Нелегко, правда, будет отыскать тех грибников, видевших машину и пассажиров, но без их помощи заполучить хоть какие-то данные на бандитов будет просто невозможно, размышлял Полуэктов. Блондинка или рыжая — это уже кое-что. Даже если это мужчина, черты лица полностью под париком не спрячешь…

— Хорошо, — пошел на компромисс Полуэктов. — Проверим твою версию. К завтрашнему утру постарайся нарисовать портрет женщины, которую видел в машине. Да, ты что-то о ружье говорил, — вспомнил Полуэктов, — она действительно с ружьем была?

— Нет, конечно, — улыбнулся краешком губ художник. — Это в книге так. А женщина была под масть детектива Жапризо. Возможно, специально под нее рисовалась, для романтики: ныне молодежь помешалась на зарубежных детективах и кинобоевиках…

«А он не так глуп, — отметил Полуэктов. — И все-таки надо еще раз вызвать на допрос Балуева, сопоставить их показания. То, что художник старается выгородить Ракова, — очевидно. По-другому и быть не может — оба замешаны в подделке номеров, значит, оба и не заинтересованы в раскрытии истины».

Полуэктов устало откинулся на спинку стула, взглянул на часы.

— Будем считать на сегодня нашу беседу законченной. Ждем тебя завтра к девяти ноль-ноль. Постарайся поподробнее вспомнить тот день, кого видел еще, кого встречал в лесу, эти детали могут очень нам пригодиться.