Лотан некоторое время смотрел на меня, видимо, о чем-то думая. Я, чтобы занять руки, крутила один из аккуратно свернутых свитков пергамента, который взяла среди его разбросанных по топчану собратьев.

    -  Лотан, - окликнула я дракона, - ну так как?

    -  А что? Может быть. Этот старый прохиндей… - Взгляд Лотана остановился на свитке в моих руках. - Ну-ка, дай сюда.

    Я покорно отдала манускрипт, и Лотан пробежал его глазами, задерживаясь на каких-то местах.

    -  О, вот! Нашел! - вдруг обрадованно сообщил он, не отрывая взгляд от текста. - Так я и думал, что в тебе ключ.

    -  Я уже напоминаю себе сумочку с ключами! - возмутилась я. - Объясни!

    -  Ты взяла манускрипт из кучи наугад, и я подумал, что тебе в руки придет именно искомый свиток. Похоже, так и оказалось.

    Лотан ободряюще улыбнулся.

    -  Да, не самый близкий путь, - сказал он через минуту. - Одно утешает - там не везде можно проехать на лошади.

    Вышли мы в путь на рассвете, тщательно перепаковав сумки с уцелевшими ценностями и закупив в лавке по возможности не очень быстро портящейся провизии. От села примерно в нужном нам направлении шла приличная дорога, и мы бодро топали по ней, стараясь не думать, как было бы здорово не идти, а ехать. Наши печальные мысли об украденных лошадях прервал скрип телеги.

    Мы посторонились. Тараня утренний туман, по дороге двигалась длинная, кривоватая телега, запряженная лохматой лошадкой и управляемая пареньком лет пятнадцати. Мальчишка таращился на незнакомцев, мы же вежливо спросили, не подвезет ли он нас.

    -  Отчего ж, - ответил юный абориген. - Садитесь! Чай, с меня не убудет. А далеко ль едете?

    -  Туда едем, - широким жестом обозначил Лотан. - Докуда в том направлении подвезешь, дотуда и хорошо.

    -  Да мне-то что, садитесь. - Паренек кивком указал на телегу.

    «Да, - подумала я минуту спустя, - ехать однозначно лучше, чем идти ножками».

    Лошадка бодро трусила вперед, я же стала рассматривать окрестности.

    Озеро то скрывалось за деревьями, то вновь появлялось. Что-то вроде ольшаника сменилось чем-то вроде березняка и осинника. Цвели цветы, пели птицы. Дорога, а вместе с ней и телега, пересекла полянку, заросшую белыми цветами с четырьмя лепестками. В отдалении от дороги среди цветов выделялся ровный холмик вполне понятного назначения, с потертым и потрескавшимся надгробным камнем.

    -  Рене, - тревожно сказала Нашка, - кажется, у меня дежавю.

    -  Эй, - я тронула возницу за плечо, - а это чья могила?

    -  Это-то, - оглянулся через плечо парень, - это старого колдуна могила. Того, что на Проклятом острове жил. Это вам все скажут.

    -  Странно, - пробормотала я про себя, - а дедок вчера совсем другое направление указывал…

    -  Знаешь, - сказала Нашка, - это напоминает мне анекдот про знаменитого наперсточника. Помнишь? Три могильных камня, на одном написано: «Здесь покоится знаменитый наперсточник». А на двух других: «А может, здесь».