Темар, комкая в руках шапку, открыл было рот, но Вилль мотнул головой, отсекая бессмысленные фразы.

    -  Погоди, Темар. Если скажешь вслух, это станет явью, а пока Берен жив для меня. Хоть… еще минутку.

    Этого достаточно, чтобы вернуться на тринадцать лет назад, когда сотник, отказавшись от перспективной карьеры в столице, уехал жить в глухомань только потому, что волчонок еще ненавидел людей.

    Повзрослеть и возмужать, быть почти сыном Берену, притворяясь эльфом для других. Стать собой.

    Ледяная капля скользнула по щеке к подбородку, замешкалась на мгновенье и оторвалась, зарывшись в волосах Тай-Линн. Вилль отчужденно провел рукой по лицу, но это были не его слезы. В первый день Нового Года разразилась гроза.

    ЭПИЛОГ

    Полтора месяца спустя

    -  Нет, нет и нет! Никаких «полцены»! И от свечей своих прикуривайте сами!

    -  Чадо, побойся Бога! Все он видит…

    -  Вы говорите это оборотню?

    -  Все равны пред ним, и люди, и нелюди, и мужья, и жены их благоверные! - новый жрец будущего Храма Андорий Лавель выразительно огладил треугл. Настоящий, не липовый.

    Алесса возвела очи горе, придумывая достойный ответ. Мужчина с ослиным упрямством утомлял ее уже полчаса. Ни одна из сторон отступать не собиралась чисто из спортивного интереса. Лавель ей нравился, в общем-то, несмотря на плутоватые желтые глаза и явно пивное брюшко.

    За полтора месяца жизнь постепенно входила в колею. Горожане съезжались в уцелевшие дома, несмотря на расу и былые распри.

    Бездомная конкурентка Феодора, перебравшись в аптеку, стала жилеткой для Марты. В город приехали маги, тоже самые настоящие - деловитые и наглые - которых следовало приютить, накормить и напоить. Всех, а

    Алессу особенно, постоянно допрашивали, переспрашивали, путали зачем-то. Но самым неприятным было то, что Вилля полностью взяли в оборот, и к знахарке он, бледный и осунувшийся, забегал исключительно за бодрящим настоем.

    Девушка открыла рот, намереваясь выдать длинную рифмованную тираду, против которой ни один жрец не устоял бы, да вместо этого растянула губы до ушей. Тренькнул колокольчик над дверью и в аптеку зашел тот, кого Алесса узнала бы из миллиона, даже будучи слепой и глухой.

    -  Все, Леська, маги уезжают! Теперь у вас будет спокойнее! - Вилль потряс головой, разбрызгав накапавшую с козырька воду. - Добрый день, господин Лавель.

    -  Хвала Триединому! - искренне возрадовался святой жрец. - И тебе день добрый, чадо.

    -  Хвала Пресветлой! - девушка смиренно сложила ручки на груди, опустив хитрющий взгляд.

    -  Ох, ересь, ересь… Но! - Лавель торжественно воздел перст. -

    Истинная дщерь, что мнит себя женой, должна быть верной рабою мужа своего.

    Вдоволь похехекав над очумелыми лицами нелюдей, Лавель расплатился, как подобает, пригрозил пальцем обоим и ушел восвояси.

    Судя по разудалому посвисту, не иначе, как к Мирону, превращать настойку в наливку.

    -  Леська, я не понял: ты моя дочь, жена или раба?!

    -  Боевая подруга! - хмыкнула знахарка. - Ну, наконец-то! Хоть спокойно вздохнем. В лес сходим, оленей погоняем… А, может, мы от них - самцы нынче брыкливые!

    Вилль переступил с ноги на ногу. Алессу кольнуло нехорошее подозрение: и в поведении, и во внешнем виде эльфа что-то казалось странным.