– Это была женщина, – прокомментировала Людмила, когда он вернулся в гостиную.

Елка начинала принимать нормальные новогодние очертания. И на столе из ниоткуда возникли хрустальные стопки, а также бутылка крепленого крымского вина. «Так и до подарков дело дойдет», – подумал Костров.

– Женщина, – согласился Алексей. – Ну, в некотором роде. Это на что-то влияет?

– Да проснись, вообще ни на что, – Людмила фыркнула и стала разматывать гирлянду.

Забился трелью дверной звонок, и в квартиру, решительно отстранив Кострова, вошла бывшая супруга Надежда. Она тоже неплохо смотрелась – расстегнутый полушубок, модная шапка. За бортом сегодня была натуральная зима – минус двадцать.

– Ну вот, я же говорила, – расстроилась Людмила. – А меня, как всегда, никто не слушает.

– О чем вы говорили, милочка? – резко повернулась к ней Надежда. – А, понимаю, – она злорадно оскалилась. – Помянули черта, он и явился? Ладно, граждане, расслабьтесь, я с миром. Хотя, признаюсь честно, Костров, предпочла бы, чтобы ты был один. Мозги бы тебе промыла – ну, как обычно, еще бы чем-нибудь занялись. Неужели нам нечем заняться в новогоднюю ночь – не чужие же люди?

– Надежда, может, хватит? – рассердился Костров.

Экс-супруга уже где-то тяпнула. На личном фронте у нее, как докладывали «источники», наблюдалось тревожное затишье. Траур закончился, но что-то в ней с лета сломалось – так и не могла ни с кем познакомиться, начать нормальную жизнь.

– Да ладно, говорю же, что с миром, – отмахнулась Надежда. – Живите себе, добра наживайте. Хорошее, кстати, платье, я себе такое же хочу… Да, это подарок, держи, – она сунула Кострову что-то завернутое в фольгу.

– Надеюсь, не бритва?

– Хуже, – Надежда оскалилась. – Отечественный одеколон. Чтобы бабы не липли, – она выразительно покосилась на Людмилу. – Пользуйся на здоровье. Слушай, я выпью, ладно? – она подошла к столу, ловко вскрыла штопором бутылку, наполнила до краев рюмку и выпила. – Фу, гадость сладкая… Охладить не забудьте. Ладно, я пошла, до новых встреч, товарищи.

Пошатываясь, она отправилась в прихожую.

– Ладно хоть не в ванную, – пробормотала Людмила.

Хлопнула входная дверь.

– Подожди минутку, – спохватился Алексей и устремился за бывшей супругой.

Та уже спускалась по лестнице, держась за перила. Алексей догнал ее, коснулся рукава. Надежда повернулась. Она пыталась криво улыбаться, но в глазах блестели слезы.

– Чего надо, дорогой? К столу хочешь позвать?

– Нет, не хочу. У меня тоже есть подарок, – он отстранился, поднялся на ступень выше.

– Неужели, – хмыкнула Надежда. – Ну давай. Только руки у тебя пустые.

– Это на словах. Ты способна соображать?

– А что, похоже, что я в стельку пьяная? Опять будешь злить, Костров…

– Они живы, – он понизил голос.

Надежда открыла рот, чтобы что-то сказать, но подумала и закрыла. Текли мгновения. Что-то менялось в ее лице, кажется, она понимала, о чем речь.

– Это не треп презренного гэбэшника, – вкрадчиво сказал Костров. – Это факт – установленный и задокументированный.