Внутренняя дрожь ее удовольствия поймала Вульфа, лаская и взрывая силу его собственного освобождения, неожиданно нахлынув на него в яростном потоке чистого удовольствия.

Мужчина был крайне истощен вырванным из глубин своей груди гортанным криком, настолько, что даже не имел сил, чтобы спросить, что с ним произошло.

Большую часть следующих минут мужчина не помнил. Он думал, что они, все еще лежа близко друг от друга на кровати, задремали на некоторое время. Вульф знал, что даже во сне не отпускал Шторм, обе его руки были обернуты вокруг девушки, как будто боялся, что кто-то может попытаться забрать ее у него.

Это было для Вульфа необычно.

Ему пришло в голову, что вероятно прошло немного времени. Он не мог видеть собственные часы, так как его рука была покрыта теплым весом волос девушки, поэтому повернув, как можно далеко, свою голову, чтобы видеть стоящий на тумбочке будильник, заметил, что еще не было восьми часов вечера.

Подняв голову с его плеча, Шторм поразила Вульфа, он не знал, что девушка бодрствовала. И если бы он сделал попытку предсказать ее первые слова человеку, оказавшийся впервые в ее кровати, то чувствовал бы себя увереннее. Как обычно ее реакция полностью была неожиданной.

Зеленые глаза девушки были серьезны, а ленивый голос, невыразимо сладким, когда она сказала:

— Спасибо.

Вульф почувствовал как что-то в нем переворачивается со специфическим, почти болезненными толчками.

— За что? — пробормотал он, поднимая одну руку, чтобы откинуть назад гриву прекрасных золотых волос. Его пальцы задержались, чтобы погладить теплую, шелковистую кожу девушки.

Она улыбнулась:

— За то, что стал моим первым любовником. Ты доставил мне удовольствие.

— Я причинил тебе боль, — ответил Вульф.

Шторм была непреклонна:

— Я ожидала подобное. Но ничего плохого вообще не произошло, из-за того, что ты не хотел причинять мне боль. Знаю, что могло быть намного хуже. Не думаю, что тебе было легко быть настолько со мной терпеливым, хочу, чтобы ты знал, что я благодарна тебе.

В ее зеленых глазах не было ничего кроме честности, и Вульф почувствовал в себе неуверенность. Его прежде никогда не благодарили за заняться любовью с женщиной, и действительно он не знал, как ответить. Тем более, что мужчина думал, что сможет контролировать внутреннего зверя, чтобы быть с нею осторожным, и быть деликатным с ее девственностью. Он не знал, ничего на это не сказать или просто принять ее благодарность. Как поизящнее выйти из этой ситуации?

Он остановился на последним и произнес немого сухо:

— Не упоминайте об этом.

Улыбнувшись, Шторм поцеловала его в подбородок, а затем приподнялась на локте.

— Вероятно, я неромантична, размышляя в данное время о пище, — сказала она, — но уже почти восемь, и обед был давным-давно. Может, закажем что-то?

— Мы можем выйти, если ты быстро оденешься, — ответил девушке мужчина.

— Я могу остаться с тобой.

В ее глазах вспыхнула уязвимость так быстро, что Вульф подумал, что ему все показалось. Голос Шторм оставался обычным, когда девушка спросила:

— Ты планируешь остаться на ночь, не так ли?

Рука мужчины упала на плечо Шторм, и его длинные пальцы исследовали тонкость маленьких костей под шелковистой кожей. Он не был удивлен грубому звуку своего собственного голоса, когда пробормотал:

— Если я приглашен, то планирую остаться здесь на весь уикенд.