Всё, кроме тола, он уложил в свой «сидор». Тол распределили по вещмешкам других разведчиков — у Алексея «сидор» и так получился увесистым.

— Кроме трёхлинейки с каким оружием обращаться умеешь?

— С немецким автоматом приходилось.

— Отлично! Арбузов, снабди.

Алексею выдали немецкий МР-38/40 и два подсумка с запасными магазинами.

— Это на крайний случай, без команды не стрелять. Нож есть?

— Есть.

— Возьми с собой. Всем одеться и построиться.

Группа выстроилась для досмотра.

— Попрыгали.

Алексей удивился, но, как и все, попрыгал. В отличие от вещмешков разведчиков, содержимое его «сидора» во время прыжков постукивало.

Командир группы досадливо крякнул, покачал головой:

— Устранить!

Разведчики помогли. Алексею дали чистые портянки, которыми обмотали подрывную машинку и отдельно — детонаторы. «Сидор» собрали вновь, и Алексей снова попрыгал. На этот раз вещмешок «молчал».

— Богачёв, за линию фронта пойдёшь дозорным, Кропачёв — замыкающим. Сапёра страхуют и приглядывают за ним все. Вопросы?

— Вопросов нет.

— Выходи строиться.

У избы выстроились боевым порядком и двинулись в сторону передовой. Алексей сразу заметил, что разведчики идут, попадая след в след. Для чего это, догадался сам — чтобы следов меньше оставлять.

Пока добрались до передовой, стемнело. Расположились в траншее. Командир группы переговорил с пехотным лейтенантом.

— Немцы никаких новых огневых точек и дозоров не ставили?

— Не приметили.

— Смена часовых по-прежнему в ноль часов?

— Так.

— Немецкие сапёры на левом фланге мин или колючек не ставили?

— Не замечали активности.

— Вы, товарищ лейтенант, своих часовых предупредите, что мы на «нейтралку» пойдём, а то они с перепугу стрельбу устроят.

— Уже довёл до сведения.

— Вот и ладненько.

Алексей спросил у сидящего рядом на корточках Михаила:

— Чего ждём?

— Перед сменой часовых у них глаз «замыливается», внимание уже не то. В это время переходить лучше всего.

— Понял.

В каждой службе свои тонкости.

По команде командира группы Фирсова выбрались за бруствер. Неуютно, в траншее безопаснее. А на «нейтралке» шальная пуля может чью-то жизнь оборвать и сорвать задание.

Один за одним разведчики ползли к немецким траншеям.

Метров через двести их окликнули из окопа:

— Стой! Кто идёт?

— Свои!

— Пароль?

— Ленинград. Отзыв?

— Мушка. Ползите.

Проползли мимо окопа часового. После него стали забирать влево. Ориентир там был хороший, сгоревший бронетранспортер. А ещё левее — что-то вроде небольшой балки, мелкого оврага. Таких мест немцы не любили. Любую низину при дожде заливает, да и гранатами закидать легко. И потому они устанавливали мины, протягивали колючую проволоку, подвешивая на неё банки, ставили «ракетчика», периодически освещавшего балку. Но немецкой пехоты, траншей там не было. Через эту балку группа уже переходила в немецкий тыл.

Доползли до бронетранспортёра. До немецких траншей отсюда было метров сто. Налетавший от вражеских позиций ветерок доносил иногда обрывки немецкой речи. Алексею становилось не по себе, но разведчики вели себя спокойно.

Они поползли дальше.