Командир взвода переписал фамилии бойцов, собрал красноармейские книжки и пошёл в штаб — нужно было внести новобранцев в списки части.

Бойцы обступили Алексея:

— Ты из разведки?

— Так точно.

— И как там?

— Скоро всё сами увидите.

— Что же у тебя ордена или хотя бы медали нет?

— Стало быть, не заслужил ещё.

Бойцы отошли с разочарованными лицами. А чего они хотели? Чтобы он про лихие подвиги им рассказал? Так не было подвигов, была только трудная, тяжёлая и очень опасная солдатская работа. Был холод, зачастую — недоедание, грязь — вот что такое разведка.

Мокрецов вышел из штаба повеселевший, раздал бойцам их документы.

— Ветров!

— Я!

— Веди пополнение во взвод. Пусть старшина организует, у кого чего не хватает, оружие выдаст. А то как с гауптвахты! — И ушёл в штаб.

— Пошли, орлы!

Маршевая рота с удивлением смотрела, как пополнение разведвзвода нестройно зашагало в сторону деревни. А как же строй, удалая песня? Если это и было, так в далёком тылу.

Старшина выдал пополнению тёплые кальсоны, портянки, заменил брезентовые поясные ремни на кожаные. Потом спросил у Алексея:

— Какое оружие командир приказал им выдать?

— Не сказал.

— Сам-то как думаешь?

— Ты старшина, тебе думать надо. Я бы автоматы выдал.

— С автоматами беда. Советских — один ППД и один ППШ только. А с немецкими разрешено только в рейды.

— Дай трёхлинейки тогда. Когда придёт время к немцам в тыл идти, заменишь.

Старшина так и сделал.

Наутро Мокрецов выстроил пополнение.

— Сейчас пойдём стрелять — поглядим, на что вы способны.

Для стрельбы использовался неглубокий овраг километрах в трёх от штаба. Устроить стрельбище ближе — штабные всполошатся: не немцы ли окружают? В 41–42 годах окружения панически боялись.

К снарядным ящикам прикрепили бумажные мишени.

— Первой тройке — зарядить оружие!

Бойцы из обойм зарядили магазины.

— Положение для стрельбы лёжа принять! Пять выстрелов беглым — огонь!

Нестройно захлопали выстрелы. Когда прозвучал последний, комвзвода скомандовал:

— Открыть затворы! К мишеням — марш!

Результаты стрельбы были плачевные. На сто метров — дальше не позволяла длина оврага — лишь двое из троих бойцов попали в мишени, у одного в бумаге — ни единой пробоины.

Бойцы оправдывались:

— Оружие не пристреляно…

И вторая тройка тоже не отличилась в стрельбе.

Мокрецов подозвал Алексея:

— Стреляешь нормально?

— Вроде бы…

— Тогда покажи им. Пять выстрелов беглым.

— Так точно!

Алексей подошёл к бойцам пополнения.

— У кого винтовка не пристреляна?

— У меня, — протянул ему свою трёхлинейку один из бойцов, — красноармеец Дубинин.

— Давай сюда! И патроны.

Алексей не стал ложиться — на охоте чаще стреляют из положения стоя. Он вскинул винтовку. Выстрел, второй… Только гильзы отлетали.

Когда прозвучало пять выстрелов, бойцы гурьбой направились к мишени — всем не терпелось посмотреть, как стреляет разведчик.

В центре мишени вместо «десятки» зияла одна сплошная дыра.

— Ни фига себе?! — удивился кто-то. — Мне, чтобы так стрелять, очень долго тренироваться надо.

Комвзвода толкнул Алексея локтем в бок.

— Молодца, не осрамил разведку! Вот ты учить их стрельбе и будешь. Даю два дня!

— Разве их за два дня научишь?

— Больше времени нет! — старлей развёл руками.