На следующий день занятия с пополнением проводил сам Мокрецов. Он объяснял и показывал практически, как снимать часового ножом, как связывать «языка», на сленге разведчиков — «пеленать». Потом пошли тонкости маскировки, проход через колючую проволоку и много чего ещё. Большинство этих знаний Алексей уже постиг на практике, но всё равно слушал внимательно. Командир взвода, имея богатый опыт, говорил только о необходимых вещах, не углубляясь в теоретизирование — как далеко слышен выстрел пистолета, винтовочный, пушки.

— Это ещё зачем? — удивился один из новобранцев.

— А как ты, находясь в немецком тылу, определишь расстояние до передовой? Вопрос жизненно важный. Если передовая в километре, можно ползти и быть готовым перебраться через траншею. А если до передовой десять километров? Их ты тоже ползти на животе будешь?

И таких, казалось бы, мелочей, было много. Общими усилиями они поднатаскали бойцов за неделю. Хуже было с другим: опытных разведчиков во взводе хорошо, если пяток остался.

И ещё нужны были ножи. Для разведчика нож — не баловство, не инструмент для открывания консервных банок. Как бесшумно снять часового или перерезать провод? Только нож и выручает. Каждый выкручивался сам, как мог. Снимали ножи с убитых немцев, выменивали их у связистов или пехотинцев на табак, водку, хлеб. В штатном расписании ножи не значились и советской промышленностью не производились — считалось, что бойцу достаточно штыка. Но на трёхлинейке штык был длинным, четырёхгранным — вроде стилета. Резать им что-либо было нельзя, а колоть — рукояти нет. Да и гнулся он легко. В общем, неважный для разведчика предмет.

Штыки от СВТ или АБС были лучше — по образцу немецких. Плоские, с ножнами, но для разведчика слишком длинны. Они для штыкового боя хороши, когда к винтовке примкнуты. Но сбалансированы по руке плохо, рукоять неудобная, в ножевом поединке неповоротлив из-за длины. Эти штыки тоже не подходили, как и немецкие — они страдали теми же недостатками. Только с сорок второго года небольшими партиями стали производить ножи по образцу финских, кои в немалых количествах были у финских солдат в войну 1939 года. Кстати, у финнов наши переняли дисковый магазин на 71 патрон для ППД и ППШ. Изначально он был сделан для финского пистолета-пулемёта «Суоми». Но финский магазин работал без задержек и нареканий, подходил к любому автомату. Наши же магазины страдали задержками, изготавливались они по две штуки к конкретному автомату, и к другим, сошедшим с конвейера этого же завода, зачастую не подходили по присоединительным размерам, что стало причиной перехода на тридцатипатронные «рожки».

Двое из новобранцев, пошустрее и поразворотливее, ножи себе раздобыли. Политруки и прочее начальство на ножи косились, но молчали — в воюющей армии разведчики были особой кастой.

Глава 4

ЗА «ЯЗЫКОМ»

Пополнению дали неделю для натаскивания, но людей катастрофически не хватало, и по получении приказа пришлось задействовать их тоже. В группу к трём уже опытным разведчикам добавили трёх новобранцев. Старшим группы назначили сержанта Махонина.

Мокрецов построил всю группу в избе:

— Есть сведения, правда — пока не проверенные, что немцы сменили на передовой стоящую перед нами дивизию. Так бывает, когда дивизия потрёпана, и её отводят на отдых или готовятся к наступлению, усиливая позиции новыми частями. В связи с этим командование поставило задачу — взять «языка». Причём желательно — офицера, тот больше знает. Задача ясна?

— Так точно!

— Командир группы сержант Махонин, выход к нашим траншеям по готовности.