Они не разговаривали. Еще до конца подъема пошел дождь. Поначалу слишком слабый, чтобы пробить сосновые ветви, нависавшие над тропой, он скоро стал окатывать их потоками воды, и они шли то мокрыми прогалинами, то прогретыми сухими аллеями из сосен, где было сухо над головой, сухо в воздухе, сухо везде. Так они дошли до перевала. Перевалив и начав длинный спуск, они все чаще попадали на мокрые прогалины и через час извилистого спуска, промокшие до костей, выбрались к узкому концу Акульего озера.

— Спусти челнок на воду, а я погляжу. Тут у меня два капкана на норок, — сказал Рой. Он опустил челнок на отмель и пошел, пробираясь по берегу между скалами и буреломом. Капканы были поставлены у, входа, в обиталище норок, у самой воды. Рой поглядел на гладкую скалу, спускавшуюся к плоской песчаной отмели, и еще раз подумал, что нет места лучше для норки. Но в эти ловушки за всю весну не попалось ни одной. Теперь тоже ничего не было, и он снял их.

— Ты становишься чересчур разборчив, Рой, — сказал Скотти, увидев капканы. — Зачем ты и эти снял?

— Здесь нет больше пушного зверя, — сказал Рой.

— Ты слишком многого требуешь, — Скотти влез в челнок. — Зверь приходит и уходит, — добавил он.

— Он уходит, уходит, уже ушел! — сказал Рой. — Отсюда, по крайней мере, он ушел.

— А ты просто на себя дурь напускаешь, — сказал Скотти, и от сильного удара весла нос лодки так зарылся в воду, что Рою пришлось дважды сработать веслом, чтобы ее выровнять. — Ты сколько лет твердишь, что участок выловлен, но каждый раз как-то обертываешься. Пушнины становится меньше и дичи тоже, но это дело поправимое. Всегда так бывало.

— А теперь не то. С каждым годом зверь уходит все дальше на север.

От дождя вода стала как мертвая, и нос челнока легко резал ее податливую поверхность. Хотя время близилось к полудню, видимость сквозь дождь была плохая.

— Уходит на север, — повторил Скотти. — Все вы помешались на этом. Все собираются уходить на север.

Рой и сам не был уверен, правильно ли он делает, снимая капканы. Как знать, а вдруг и эта покорность отчаяния и сборы на север — все это лишь отражение его краха в Сент-Эллене.

— А то как же, Скотти, — сказал он крепким плечам и затылку впереди себя. — Нам всем предстоит либо уходить на север, либо осесть на ферме в Сент-Эллене. Так что выбирай, Скотти. Выбирай любое из двух.

Всю дорогу по озеру они не переставали спорить.

— Послушай. Уж с этим ты должен согласиться, — сказал наконец Скотти, когда они начали переволок через узкую перемычку к последнему озеру. — Если ты не перестанешь снимать отсюда капканы, то этой зимой мехов у тебя не будет. — Теперь Скотти тащил челнок на голове, а Рой шел впереди, посмеиваясь над тем, что Скотти в споре, как и всегда, чересчур принимает все к сердцу. Но невольно хотелось разделять оптимизм Скотти в отношении их будущего, и, хотя сам Рой слишком трезво смотрел на вещи, чтобы с ним соглашаться, все же слушать его было приятно. На мгновение это оживило в нем утерянную веру в свой охотничий участок.

Прежде чем пускаться в путь на последнее озеро — озеро Т, основную базу охотничьих угодий Роя, они остановились позавтракать в одной из его старых, заброшенных хижин.