Но, когда его губы коснулись ее лица, она тяжело вздохнула.

Можно было подумать, что Ален дотронулся до открытой раны.

Монпле повел вдову в дом и попытался усадить ее к себе на колени.

Но она очень кротко и в то же время чрезвычайно твердо сказала:

— Ален, я пришла к вам не как любовница, а как подруга. Если вы хотите о чем-то меня попросить, то я готова оказать вам любую услугу, ведь моя жизнь — в вашем распоряжении, и вы это знаете как никто другой.

Молодой человек снова попробовал прижать женщину к своей груди, но она вырвалась из его объятий, села рядом на стул и протянула ему руку со словами:

— Говорите, я вас слушаю.

— А если мне нечего вам сказать, Жанна? — спросил Ален с улыбкой.

— Вы должны мне что-то сказать, Монпле, раз вы просили меня сюда прийти.

— Я собирался сказать, что люблю вас, Жанна.

— Вы хотели сказать что-то другое, Ален. Вы бы не послали ко мне сына, если бы на уме у вас были только эти легкомысленные речи.

— Ну да, Жанна, я собирался сообщить вам еще кое-что. Когда я оказался в вашей комнате и вы спросили меня, как я попал в дом дяди Ланго, я сказал, что проник туда, чтобы встретиться с вами.

Жанна кивнула в знак согласия и вздохнула.

— Так вот, — продолжал Ален, — я солгал.

— Я узнала это на другой день, — сказала женщина, — но, как вы помните, даже не упрекнула вас во лжи.

— Послушайте, Жанна, возможно, нам повезло, что дело обернулось именно так.

— Я в этом сомневаюсь, — заметила вдова.

— Вы сейчас все поймете, — произнес Монпле. — Я забрался в ваш дом, потому что дядюшка Ланго безбожно обобрал меня.

Вдова промолчала.

— Я увидел, как к нему явился его сообщник Ришар, — продолжал молодой человек, — и решил узнать их секрет.

— Я догадалась об этом, — сказала женщина, — когда увидела открытый люк и поврежденный замок секретера.

— Ну, Жанна, теперь вы понимаете, что еще я должен вам сказать?

— Нет, Ален.

— Мне остается лишь сказать вам, Жанна, что мы можем стать Счастливыми и богатыми, и это зависит только от вас.

— Счастливыми? — спросила вдова.

— Да, именно счастливыми! Пока я остаюсь бедным, я думаю о браке с ужасом, но, когда я снова разбогатею и стану хозяином Хрюшатника, я первым делом поставлю во главе своего дома добрую хозяйку. Так вот, я клянусь Богом, Жанна, если вы мне поможете, этой доброй хозяйкой будете вы.

— Спасибо, Ален, хотя вы и ставите мне одно условие, это все же доказывает, что вы меня не презираете.

— Я вас презираю? О нет, Жанна, за что мне вас презирать?

— Ну, полно, Ален. Скажите, что вы от меня хотите? Молодой охотник хранил молчание.

— Я жду, — сказала Жанна.

— Вам известно, что ваш дядя Ланго и мой адвокат Ришар сговорились, чтобы меня разорить?

— Я ничего не знаю. Продолжайте, Ален.

— Дело в том, что долговые обязательства, с помощью которых у меня отобрали Хрюшатник, либо подложные, либо в них есть приписки.

— Что дальше?

— Часть заемных писем — в руках Ришара, вследствие чего он вымогает деньги у вашего дяди. Другие векселя, за которые ваш дядя заплатил выкуп, находятся в секретере, который я пытался открыть.

— Что дальше? — еще более холодно спросила женщина, начинавшая понимать, куда клонит Ален.

— Ну, Жанна, — сказал молодой охотник, — я подумал, что могу рассчитывать на вас, вашу любовь и преданность…

— С какой целью? — осведомилась вдова.