Глава 23

Зения никак не предполагала, что после единственного визита лорд Уинтер больше не появится. Простуда Элизабет превратилась в настоящую лихорадку, и доктор мистера Джоселина объявил, что у нее корь. Сначала Зения чуть не сошла с ума и обвиняла лорда Уинтера в том, что он, не обращая внимания на погоду, отправился с ней гулять, но доктор безапелляционно заявил, что болезнь вызвана инфекцией, которую Элизабет подхватила от какого-то больного ребенка. И действительно, позже в тот же день, когда доктор уже ушел, прибыло письмо от леди Белмейн, в котором сообщалось, что многие деревенские дети больны корью и что, как теперь выяснилось, у новой второй няни, молодой девушки, получившей расчет две недели назад за нерасторопность и тупость, не более чем через три дня после ее ухода из особняка появилась сыпь. Леди Белмейн настоятельно советовала Зенобии бдительно следить, не появились ли у Элизабет признаки болезни.

Болезнь Элизабет протекала в легкой форме, девочка перенесла ее практически без серьезной сыпи и всего через неделю приема успокоительного уже порывалась выбраться из кровати. «Не было бы счастья, да несчастье помогло. Будь моя воля, я бы специально инфицировал всех маленьких детей в возрасте до двух лет, когда болезнь протекает без всяких осложнений, чтобы таким образом у них выработался иммунитет», – сказал доктор. Но Зении его слова не доставили особой радости – она не спала от беспокойства, и только быстрое выздоровление дочери уверило ее, что первая настоящая болезнь Элизабет в любой момент не превратится в смертельную.

На четвертую ночь, когда, как выяснилось, наступил промежуточный кризис, Зения даже послала записку лорду Уинтеру. На самом деле она не думала, что Элизабет угрожает опасность, но посчитала, что он захочет прийти, и в душе ей очень хотелось, чтобы он пришел. Но он не пришел. Он даже не ответил, хотя мальчик сказал, что он все еще живет в отеле. Вместо него принесли пакет из адвокатской конторы «Кинг и Кинг», в котором содержалось новое предложение, поскольку, как говорилось в нем, мисс Зенобия Стенхоп, по-видимому, отвергла предыдущее.

Сейчас она снова сидела в кабинете отца, а мистер Джоселин, нахмурившись и качая головой, склонился над бумагами.

– Боюсь, теперь у нас есть причина для некоторого беспокойства, – подвел он итог. – Мне не нравится содержащаяся в письме угроза, дорогая, мне оно вообще не нравится. Обман – очень, очень серьезное дело.

– Я никому не лгала, – слабым голосом возразила Зения. – Когда лорд Белмейн спросил, есть ли у меня какие-либо документы, подтверждающие брак, я ответила «нет».

Внезапно столкнувшись с последствиями своей нерешительности, она чувствовала себя почти больной. «Глупость, нежелание подумать, проклятое ослиное упрямство», – перечислял лорд Уинтер, и она теперь согласилась с ним, добившись того, что с ней будут обращаться как с преступницей или в лучшем случае она будет полностью зависеть от благородства и милосердия Белмейнов. Все же у нее оставалось обещание отца, но по весьма прозрачным намекам мистера Джоселина она поняла, что Брюсы не слишком хорошо обеспечены и всю жизнь содержать дочь и внучку для них не такое уж легкое дело.

– Я могу только желать, чтобы дело никогда не дошло до такого конца, – констатировал адвокат. – Все ужасно, дорогая, просто ужасно. Встретившись с лордом Уинтером, я полагал… но разве можно его винить за то, что он потерял терпение? С его точки зрения, если не будет заключен брак, необходимо немедленно объявить о таком факте, чтобы он мог получить свободу обвенчаться с кем-либо еще.