Затем все ее сопротивление, страх, неприятие исчезли. Растаяла даже боль в связанных и вывернутых конечностях. Голова Розмари безвольно упала, и она закрыла глаза, чуть ли не мурлыча от удовольствия.

«Ты был прав, Алзадар, – сказал Феланис. – Дар Зава-тора действует и на терранов».

«Именно она особенно восприимчива. Но верно: кожа терранов функционирует схожим с нашей образом. Даже при том, что она более примитивна. „Солнечная капля” коснулась этой женщины. Мы можем освободить ее. Теперь она наша».

Чьи-то руки снова коснулись Розмари, поддерживая ее, пока другие протоссы разрезали путы. На шею и запястья нанесли еще дарующего удовольствие бальзама, и на этот раз Розмари Даль, жаждущая большего блаженства, помогала им, собственными руками втирая в кожу умиротворяющее скользкое вещество. Она издала мягкий, расслабленный вздох.

«Солнечная капля». Ей понравилось название.

В течение нескольких бесконечных, расплывчатых, затуманенных часов – она понятия не имела, сколько времени прошло – девушка ни о чем не беспокоилась. Она приходила в себя и вновь проваливалась в забытье. Видения были мягкими и сладкими, как и реальность, а нанесенная на кожу «Солнечная капля» тем временем отравляла организм. Около часа назад все стало исчезать; эйфория уменьшалась капля за каплей, пока не трансформировалась в недомогание. Затем пришла боль, а вслед за ней – разрывающая на части и ужасающе знакомая агония ломки.

Чем бы протоссы ни занимались помимо похищения незнакомцев и распространения наркотиков, теперь они явно вернулись к обычной жизни. С ней остался лишь Алзадар. Спокойным, полным самообладания мысленным голосом он рассказывал о Благодетеле, пока Розмари в экстазе бормотала о чем-то. Когда же эйфория шла на убыль, протосс хранил едва ли не торжествующее молчание. Розмари знала, что ему известно, как сильно она жаждет очередной дозы.

Дрожа, девушка сжалась в углу и попыталась отыскать хоть толику не размазанной по коже «Солнечной капли». Но увы – все исчезло, давным-давно впиталось. Кожа покрылась мурашками, и Розмари подавила новую волну дурноты. Даже на пике страданий она задумалась, как может чувствовать тошноту, если в ее желудке совершенно ничего не осталось.

«Скажи мне, что хочешь еще, и получишь то, чего жаждешь, Розмари Даль, – сказал Алзадар, и это звучало безгранично разумно. – Прямо сейчас. Мне нужно лишь услышать это. Твой разум кричит об этом. Просто сделай выбор. Сформулируй это, и твоя агония исчезнет».

Розмари закрыла глаза, из которых непрерывно текли слезы. Она вдавила себя в стену, прижавшись горячим лицом к прохладному округлому камню. Ей не хотелось доставлять ублюдку удовольствие мольбами о новой дозе. Кроме того, если талдаримам она нужна в адекватном состоянии, рано или поздно они дадут ей наркотик. Им придется.

«Верно, – сказал Алзадар. – Но это случится не сразу. Как долго ты сможешь оказывать сопротивление? Твои страдания закончатся, стоит тебе произнести лишь одно слово. Я завидовал твоему экстазу, но сейчас завидовать нечему. Ты совершенно уверена, что не хочешь еще?»

О, боже, она хотела. Хотела больше, чем чего-либо в жизни. Розмари закрыла глаза, и лишь предельным усилием воли заставила себя замолчать еще на час.