– Тихо! – приказал я.

Наступила тишина. Мы все напряжённо прислушивались, и вот снова откуда‑то издалека донёсся тот же звук. Он напоминал одновременно шипение и свист, которые, постепенно затихая, вдруг резко сменились не то кваканьем, не то мяуканьем. Странные это были звуки. В них слышались угроза и вызов и какая‑то неукротимая слепая ярость. Свист и мяуканье повторились несколько раз и вдруг резко оборвались. Мы прислушивались ещё некоторое время, но над болотами воцарилась тишина. Я посмотрел на негров.

Их кожа стала пепельно‑серой, губы дрожали, глаза испуганно округлились. Квали выглядел взволнованным.

– Что это могло быть? – спросил я Джонсона. Старый охотник пожал плечами:

– В жизни не слыхал ничего подобного.

– Это злые духи болот, – хрипло сказал Квали. – Только зачем они разговаривай утром? Квали не понимай… Может, сердятся, зачем мы пришёл…

– Видел кто‑нибудь этих “злых духов”? – поинтересовался я.

– Злой дух видеть нельзя. Кто видел – сразу умирай…

– А может быть, так кричат эти звери? – спросил я, указывая на динозавров, нарисованных на стене.

– Нет… Эти так делает, – Квали вытянул губы и зашипел.

– Как змея?

– Нет, змея тихо… Эти очень громко.

– Может, то был голос другого динозавра – хищника, – заметил я, обращаясь к Джонсону.

– Вроде вашего тиранозавра? Может, так, а может, и нет.

Я открыл полевую сумку и достал фотографию тиранозавра. Протянул её Квали.

– Ты не слышал о таком звере?

Негр осторожно взял фотографию, стал с интересом разглядывать, потом возвратил мне:

– Квали не видел такой… Не слышал тоже.

Я попросил Вуффа перерисовать изображения животных со стены пещеры.

Мой заместитель скроил недовольную гримасу.

– А вы не уйдёте отсюда?

– Ну, а если уйдём? Вы же вооружены.

– Я один тут не останусь, – объявил Перси.

– Успокойтесь. Мы никуда не денемся. Будем осматривать остальные пещеры. Могу оставить вам негров… для охраны.

Перси проворчал что‑то и велел одному из носильщиков принести ящик с красками.

Мы пробыли у священных камней до вечера. Голосов “злых духов” больше не слышали. Ни единого звука не доносилось со стороны болот. Только тростник временами начинал шелестеть от порывов ветра. Джонсон устроился в тени обрывов и несколько часов следил за болотами, но не заметил ничего подозрительного. Мы с Квали лазали по пещерам, распугивая змей, которые прятались там от дневной жары. В большинстве пещер стены были покрыты рисунками. Однако все это были изображения животных, встречающихся и поныне в Экваториальной Африке. Рисунок, сделанный отцом Квали, был единственным.

Я попытался узнать, что означают все эти рисунки, не Квали не смог объяснить. Ему не хватало слов.

– Но твой отец, Квали, видел больших зверей не здесь?

– Нет, начальник. Он видел у озера. Один день пути отсюда. Квали там не был. Завтра пойдём…

– Скажи, Квали, а за что бельгийцы убили твоего отца? Лицо молодого негра стало мрачным, и в глазах вспыхнули недобрые огоньки.

– Ты какой земля, начальник? Англичанин?

– Нет, я поляк. Есть такая страна – Польша, там далеко, – я указал на север. – Советский Союз знаешь?

Квали кивнул.

– Это рядом. Только Советский Союз – большая страна, большая, как вся Африка, а моя страна маленькая…

– Знаю, – сказал Квали, – учитель говорил.