— Ладно… — я сунул руку в карман, сжал хронограф, а потом вынул обратно, оставив часы на месте. — Так а Вы на выставку зачем рвались? Если честно.

— Я и сказала честно. Ни единого слова лжи. Не то, что некоторые… — актриса пожала плечами. — Хотела лично с Никитой Сергеевичем переговорить. Попросить, чтоб дали возможность в Москву перебраться. Рената… Она неплохая. Ничего страшного не сделала. Сейчас можно обратно кое-что вернуть. Сам понимаешь, мне условия немного поприличнее нужны. Чтоб пожить еще. Медицина, квартира, все дела. Тут, в частном доме, ни отопления, ни черта нет. Печь есть. Дровяная. И воду из колодца таскать надо. Вон, чуть вниз по улице. Даже не колонка. Ну, куда в таких обстоятельствах еще десяток-другой протянуть? Загнусь я быстро.

— Понял… — потер лоб, соображая, как лучше поступить. — Хорошо… Давайте так… Вас не выдам. А приглашение это… Да забирайте, черт с ним. Езжайте. Глядишь и правда что-то выгорит…

— Ох ты, Павлуша и шустер, я погляжу… Ты смотри, как он раздаёт направо-налево блага. Вроде бы тебя в небесную канцелярию не нанимали. Да и в другое место тоже. Адвокатская твоя карьера вместе с прошлой жизнью закончилась…

Голос Натальи Никаноровны раздался так близко и так неожиданно, что я поначалу даже не понял ни черта. А вот Рената сразу сообразила. Она вскочила на ноги, испуганно уставившись мне за спину.

Я обернулся. Бабка с Настей замерли буквально на расстоянии пары метров. Главное, как они появились, ни я, ни актриса не заметили. Ладно, у меня на заднице глаз нет. Это понятно. Но Рената ведь стояла ко мне лицом. Неужели не увидела, когда вошли эти дамочки.

Кстати, я, глядя на Наталью Никаноровну испытал чувство отдаленно схожее с ненавистью. Просто… блин. Ладно мне правды не сказали. Но на хрена так себя вести? Подписали меня, по сути, на убийство. Условно, конечно, однако сильно похоже. Охотник за головами и есть. Чего уж там приукрашивать. И моего мнения, между прочим, никто не спросил. А чем эта несчастная тетка, ухитрившаяся сбежать сюда, в Советский Союз, может навредить? Да хрен с ней. Пусть доживает. Если она смогла, значит есть в этом что-то.

А вот на Настю злиться все равно не мог. Только бабка бесила одним своим видом.

— Я не пойду никуда… — Рената Никитична затрясла головой, а затем попятилась к дереву, росшему сзади. Будто оно могло ее защитить. Споткнулась о ту самую лавочку, на которой только что сидела, и завалилась на землю. Прямо на спину.

— Кто ж тебя спросит, милая… — Наталья Никаноровна хмыкнула, словно ей сказали смешную шутку. Посмотрела на меня и протянула руку. — Хронограф отдай, джентльмен хренов. Ты погляди-ка… Впустили его в дом, можно сказать. Работу дали. А он, сволочь такая, хронографы ворует у беззащитных женщин.

— Женщин?! Беззащитных?! — актриса, кряхтя и охая, поднялась с земли. Потом кивнула на блондинку. — Ну, эта ладно. И правда девчонка. Вижу, так и есть. Молодая… Хотя, на самом деле, судя по темноте, которая в ней клубится, с молодостью точно дурилово. За те годы, на которые ее лицо тянет, столько дерьма вряд ли нагребешь. А вот ты…

Рената Никитична хотела еще что-то сказать, но бабка, продолжая одну руку держать в направлении меня, второй сделала жест, словно в воздухе завязала узел.