|
Правда, не исключено, что Сола он посылает совершенно по другому следу. Ну и бог с ним. Эта его манера постоянно темнить давно перестала действовать мне на нервы. Квартира, которую я искал, была на Сорок восьмой Авеню, между Лексингтон сквер и Третьей улицей, в старом кирпичном четырехэтажном доме, перекрашенном в желтый цвет. В вестибюле, у второй сверху кнопки, я увидел крохотную полоску бумаги, на которой едва помещались две фамилии – «Горен» и «Полетти». Я нажал на кнопку, дождался, когда раздадутся щелчки, открыл дверь, вошел и поднялся по узкой лестнице на два пролета вверх; ступеньки были чисто вымыты – видимо, для разнообразия, – и покрыты ковровой дорожкой. Я вышел на лестничную площадку, и тут меня поджидал сюрприз. Открылась дверь, и на пороге появился некто, чья фамилия не была ни Горен, ни Полетти. Там стоял Джонни Эрроу и, прищурившись, смотрел на меня. – О, – сказал он, – а я думал, это Пол Файф. Я шагнул вперед. – Если вас не очень затруднит, – сказал я, – я хотел бы поговорить с мисс Горен. – О чем? Его явно надо было слегка приопустить на землю. – Ну и дела, – сказал я. – Только вчера вы бахвалились, что пригласили ее на обед. Неужто успели уже дослужиться до сторожевой собачки? Мне нужно задать ей один вопрос. Секунду мне казалось, что он спросит – какой именно вопрос, и ему, видимо, тоже так казалось, но он решил обойтись просто коротким смешком. Он пригласил меня внутрь, провел через дверь с аркой в гостиную, набитую, чисто по женски, всяким хламом, исчез куда то и через минуту вернулся. – Она переодевается, – сообщил он. Он сел. – Вы что то там говорили насчет бахвальства? – В его медлительной речи звучало дружелюбие. – Мы вернулись буквально десять минут назад – играли в теннис, а сейчас собираемся пойти пожевать. Сегодня утром я хотел вам позвонить. – В смысле, позвонить Вулфу? – Нет, вам. Я хотел спросить, где вы покупали тот костюм, в котором были вчера. А сейчас мне захотелось узнать, где вы купили этот. Боюсь только, что покажусь вам чересчур навязчивым. Я отнесся к его просьбе с пониманием. Парень пять лет из лесу не вылезал, и вдруг перед ним проблема: как вырядиться, чтобы покрасоваться в Нью Йорке перед дамой сердца. Задача нешуточная, особенно если ему на это больше чем десять миллионов зелененьких не наскрести; и я выложил ему всю подноготную – от носков до рубашек. Мы как раз перешли к отделке жилетов, разбирая все «за» и «против», когда в гостиную вплыла Энн Горен. Я посмотрел на нее – и только пожалел обо всех своих советах. Я с удовольствием сам бы повез ее сейчас куда нибудь пожевать, если бы не был на работе. – Простите, что заставила вас ждать, – учтиво сказала она. – В чем дело? – Парочка мелких вопросов, – сказал я. – Я думал, доктор Буль вам позвонит – я был у него сегодня, но раз вы уходили из дома, то он, конечно, не дозвонился. Во первых, о морфии, который он оставил вам в субботу для укола Бертраму Файфу. Он говорит, что достал из своего пузырька две таблетки по четверть грана и передал их вам, с инструкциями по применению. Правильно? – Одну минутку, Энн, – Эрроу, прищурившись, смотрел на меня. – Для чего это вам? – Ни для чего особенного. – Я смотрел прямо в его кареглазый прищур. – Мистер Вулф хочет выяснить этот вопрос раз и навсегда, только и всего. Вы отказываетесь нам помочь, мисс Горен? Я спросил у доктора Буля, где вы хранили морфий до того, как ввели его больному, и он посоветовал поговорить с вами лично. |
