— Как только вы, мистер Беллингэм, получите от адвоката мистера Хёрста официальное извещение о начале судебной процедуры, — произнес Торндайк, когда мы сели, — направьте его мистеру Марчмонту в Грейс-Инн; именно он станет вашим номинальным поверенным. Фактически он ничего делать не будет, но нам нужно изобразить, будто я действую по указанию адвоката. Пока заседания не открыты, нельзя, чтобы мистер Джеллико или кто-либо другой знали о моем участии. Наша задача — держать противников в неведении.

— Клянусь молчать, как могила, — заверил мистер Беллингэм. — Кстати, я общался с Марчмонтом. Он выступал на процессе Джеффри Блэкмора — том самом, который вы так блистательно провели. Я знал и Блэкморов.

— Как тесен мир! — воскликнул Торндайк. — А согласитесь, славное было дело! По-моему, чем запутаннее, тем интереснее, а тут еще целый ряд встречных исков. Для меня оно особенно памятно, потому что я впервые работал вместе с доктором Джервисом, моим талантливым молодым коллегой.

— Вы преувеличиваете мою роль, — спокойно отреагировал Джервис, — хотя, впрочем, в двух-трех эпизодах я действительно принес вам пользу. Дело Блэкморов чем-то напоминает ваше, мистер Беллингэм. Там тоже было исчезновение и спорное завещание, а без вести пропал ученый антикварий.

— Юридические казусы часто походят один на другой, — резюмировал Торндайк, строго посмотрев на Джервиса, и вдруг переменил тему: — Газеты подробно писали о пропаже вашего брата, мистер Беллингэм. Приводились даже планы вашего дома в Вудфорде и квартиры Хёрста в Элтеме. Вы не знаете, кто снабдил репортеров этими данными?

— Понятия не имею, — помотал головой Беллингэм, — только не я. Какие-то газетчики приходили ко мне, но я их выставил. Насколько мне известно, Хёрст поступил так же. По поводу Джеллико у меня нет сомнений: скорее устрица заговорит на перекрестном допросе, чем он проронит лишнее слово.

— Журналисты умеют добывать материал, но ведь кто-то предоставил им планы ваших домов и описание наружности вашего брата? Вопрос довольно важный, и жаль, что мы не знаем ответа. Ладно, извините, я что-то увлекся судейской темой, — нахмурился Торндайк.

— Господа, перейдемте в гостиную, — предложил я. — Служанка пока уберет со стола и приготовит десерт. — Мы расселись в соседней комнате, куда мисс Деммер подала кофе, а я подошел к маленькому роялю и поднял крышку: — Мисс Беллингэм, сыграете нам что-нибудь?

— Я почти два года не прикасалась к клавишам, — горько вздохнула она.

— Не волнуйся, дорогая, — успокоил ее мистер Беллингэм и неожиданно спросил Торндайка: — Вы читали, что полиция обнаружила фрагменты человеческого тела?

— Да, я видел эти публикации и отложил для осмысления.

— На меня они произвели пагубное впечатление. Вы ведь наверняка, как и я, подумали, что это останки бедного Джона?

Торндайк помолчал, опустив глаза, потом произнес:

— Не удивительно, что вы связали страшные находки с исчезновением своего брата. Я рад бы убедить вас, что вы ошибаетесь, но это прозвучит неискренне. В таком случае надо доказать обратное, а я не в состоянии.

Мистер Беллингэм беспокойно задергался на стуле и обхватил голову руками:

— Ужасно, впору сойти с ума. Может, вы, доктор, хотя бы поделитесь своими соображениями? Какие аргументы — «за», а какие — «против»?

Торндайк задумался, и мне показалось, что ему не хочется касаться этой темы. Однако вопрос был поставлен ребром, и профессор не стал кривить душой:

— Давайте рассуждать теоретически.