Я осторожно продвигался за ним, ориентируясь по долетавшим до меня звукам, затем сделал крюк, чтобы приблизиться к людям со стороны, противоположной той, с которой появился констебль. Шум насоса вывел меня на лужайку, посреди которой располагался небольшой, ярдов двенадцать в ширину, пруд. На берегу я заметил маленькую рабочую тачку, на которой, похоже, привезли инвентарь: чан, сито, лопату, грабли и насос с длинной кишкой. Помимо констебля на лужайке находились трое: один возился с насосом, другой давал указания, а третий читал какую-то бумагу, только что доставленную Дэвисом. Этот важный полицейский с нескрываемой злостью взглянул на меня и крикнул:

— Вы куда, сэр? Сюда нельзя! Вы кто такой? Здесь проводится секретная операция. Прочь отсюда и немедленно!

— Инспектор Бэджер, не так ли? — храбро спросил я его. — Я осведомлен, чем вы тут занимаетесь.

— А, — криво усмехнулся он, — я тоже знаю, зачем вы явились. Но вам придется уйти. Тут не место газетчикам.

Я поспешил рассеять его заблуждение, объяснив ему, кто я такой, и показал ордер коронера, который он прочел с явным раздражением.

— Все понятно, — сказал он, возвращая бумагу, — но это не дает вам права следить за действиями полиции. Все останки мы передаем в морг, и там осматривайте их, сколько угодно. Покиньте, пожалуйста, территорию.

Я, честно говоря, не собирался докучать инспектору, но его страстное желание отделаться от меня лишь разожгло мое любопытство. Пока он отчитывал меня, рабочий с насосом обнажил глинистое дно пруда и спросил, вертя в руках лопату:

— Чего дальше-то делать?

— Погоди, — прервал его третий участник операции и сказал Бэджеру, кивнув в мою сторону: — Это представитель семьи Беллингэмов; коронер разрешил ему присутствовать при розысках, чтобы он проверял правильность донесений.

— Что?! — рассердился инспектор. — Нам не доверяют?

— Вы не так поняли. Если кости принадлежат скелету мистера Джона Беллингэма, то для его семьи данный факт гораздо важнее, чем для всех прочих. Покойный оставил богатое наследство и спорное завещание. Дело будет рассматриваться в суде.

— А какое это имеет отношение к оперативным мероприятиям? — вскинул брови инспектор и добавил: — Ладно, раз вы считаете нужным, пусть смотрит. Только не мешайте нам, — бросил он мне через плечо.

Тем временем рабочий с лопатой спустился на илистое дно, и мы затаили дыхание. Сначала он наклонился и поднял какой-то предмет — оказалось, кусок гнили, потом задержался возле лужицы в одной из впадин, внимательно осмотрел ее и выпрямился.

— Тут, вроде, кости, — промолвил он нараспев.

— Не копай вокруг, — распорядился инспектор. — Аккуратно поднимай ил на лопату и клади в сито.

Рабочий вылез на берег с ситом, полным илистой грязи, и они вдвоем с Бэджером принялись осторожно окунать сито в большой чан с водой. Я хотел приблизиться, но меня оттеснили. Все четверо, включая Дэвиса, нагнулись над чаном так низко, что совершенно скрыли его от меня. Вытянув шею, я пытался заглянуть то с одной, то с другой стороны. По мере того как инспектор опускал сито в воду, легонько встряхивая его, количество ила и грязи уменьшалось. Затем Бэджер вытащил сито из воды и наклонился еще ниже, чтобы осмотреть содержимое. Очевидно, обследование не дало нужных результатов, так как инспектор пробормотал что-то невнятное. Наконец он выпрямился и, повернувшись ко мне с саркастической улыбкой, протянул мне сито:

— Как вам наша находка, доктор?

Я увидел прелые листья, водоросли, ракушки, улиток — словом, то, чему и положено быть на илистом дне старого пруда.