— Я рекомендую вашему отцу какое-нибудь легкое чтение как средство против чрезмерного умственного возбуждения, — произнес я.

Она слабо улыбнулась:

— Конечно, это было бы неплохо. Что-нибудь еще?

— Да, нужно поддерживать его в бодром, веселом настроении и ограждать от забот и волнений, хотя, наверное, это трудно исполнимо.

— Увы, — покачала она головой, — людям в нашем положении не до веселья. Однако я согласна: нельзя распускать себя, как не надо и создавать себе лишних хлопот, которых и без того хватает. Вам трудно меня понять…

— Мне жаль, что я не могу вам помочь, но искренне надеюсь, что дела вашего отца скоро поправятся.

Она поблагодарила меня за визит, проводила до калитки, мы кивнули друг другу и простились с холодным рукопожатием.

Глава 3

Джон Торндайк

В один жаркий день в поисках тени и тишины я забрел в переулки старого Темпла и вдруг столкнулся лицом к лицу со своим товарищем по колледжу Джервисом, позади которого, глядя на меня со спокойной улыбкой, стоял не кто иной, как наш бывший преподаватель — доктор Джон Торндайк. Оба тепло меня поприветствовали, чему я весьма обрадовался, ведь Торндайк считался в нашем городе знаменитостью.

— Предлагаю выпить по чашке чаю у меня дома, — сказал Торндайк и, так как я охотно согласился, взял меня под руку; мы пересекли двор и медленно направились к зданию казначейства. — Не хотите оставить врачебную практику и тоже попробовать себя на юридическом поприще? — неожиданно спросил меня Торндайк.

— А что, Джервис, разве ты стал юристом? — воскликнул я не без удивления.

— Вот именно, черт возьми, — недовольно буркнул тот. — И теперь подвизаюсь при докторе Торндайке.

— Не слушайте его, Барклей, — вмешался Торндайк. — Он — мозг нашей фирмы, а я лишь придаю ей респектабельность и моральный вес. А вы чем занимаетесь?

— В данное время замещаю Бернарда. У него практика на Феттер-лейн.

— Да, я наслышан, — кивнул Торндайк. — Мы иногда встречаемся. Он плоховато выглядел в последнее время. Наверное, взял отпуск?

— Да, и отправился в круиз.

— Стало быть, в его отсутствие ты — главный районный врач? — уточнил Джервис. — Заважничал, наверное?

— Ничуть, да и практика у меня не такая уж обширная — район-то маленький. Я навещаю нескольких пациентов, хотя тут и амбулатория рядом. Кстати, хочу поведать вам об одном странном совпадении. По-моему, оно вас заинтересует. Вы, доктор, два года назад говорили нам на лекции в колледже об исчезновении египтолога Джона Беллингэма при весьма таинственных обстоятельствах. Помните?

— Конечно, отлично помню. И что?

— Его брат — мой пациент. Недавно я ездил к нему в Невиль-корт; он живет с дочерью, и, по-моему, оба бедны, как церковные крысы.

— Вот как? — удивился Торндайк. — Любопытно. Они, видно, потеряли все свое состояние. У брата пропавшего Беллингэма ведь когда-то был собственный большой особняк…

— Какая у вас отличная память! — восхитился я своим учителем.

— А ты как думал! — воскликнул Джервис. — Доктор Торндайк напоминает мне судебно-медицинского верблюда. Глотает кучу фактов из газет и прочих источников, а потом часами с удовольствием пережевывает их. Замечательная привычка! Журналисты быстро забывают, о чем писали, а доктор Торндайк — никогда. Проходит год или два, и старое дело опять всплывает наружу.