— Есть еще один человек, имеющий отношение к делу, но я забыл его имя. Я видел его там, в доме, и мне он совсем не понравился. По-моему, он хочет к чему-то принудить Беллингэма.

— Барклей, ты что-то от нас утаиваешь, — недоверчиво произнес Джервис. — Посмотрим в газетах, кто этот незнакомец. — Он взял с полки объемистую кипу материалов, разложил их на столе и принялся водить пальцем по указателю. — Доктор Торндайк, — пояснил он, — по крупицам собирает все факты, из которых можно извлечь пользу, и надеется, что рано или поздно голова пропавшего египтолога отыщется в какой-нибудь мусорной яме… Ага, вот, нашел! Имя другого господина — Хёрст. Он, похоже, двоюродный брат исчезнувшего; в его квартире в Элтеме в последний раз видели Джона Беллингэма живым.

— Вы думаете, Хёрст в чем-то замешан? — нахмурился Торндайк, выслушав Джервиса.

— У меня есть подозрения на этот счет, — замялся я, — но определенно утверждать не могу.

— Вот что, — перебил меня Торндайк, — нам с Джервисом очень интересно, как продвигается процесс Беллингэма. И если мистеру Годфри понадобится мое неофициальное мнение, я не откажусь его высказать — ничего плохого в этом не вижу.

— Конечно, ваши советы будут ценны для него, тем более что другие участники тяжбы наверняка уже нашли себе адвокатов, — заверил я Торндайка и после небольшой паузы спросил: — А вы много размышляли над этим инцидентом?

— Нет, — задумчиво ответил он. — Однако я обратил на него внимание, когда в газетах появились первые публикации. Джервис прав: у меня выработалась привычка пользоваться любой свободной минутой, например, пока еду в поезде, для построения разных версий и теорий, способных пролить свет на какие-нибудь факты в тех запутанных делах, что попадают мне под руку.

— Значит, теория, объясняющая факт исчезновения Беллингэма, у вас тоже имеется?

— Даже несколько, и одна из них весьма правдоподобная. Вот почему я с нетерпением жду новых фактов, чтобы проверить свои умозаключения.

— Не пытайся что-нибудь выведать у доктора, — предупредил меня Джервис. — Мистер Торндайк снабжен неким клапаном одностороннего действия: внутрь ты можешь вливать любую информацию, но обратного хода до поры до времени не получишь.

— Мой ученый собрат прав, — улыбнулся Торндайк. — Сами посудите, Барклей, в каком глупейшем положении я окажусь, если заранее во всех подробностях выскажу свое мнение о деле Беллингэма. Но мне любопытно ваше мнение, почерпнутое из газет.

— Ну вот! — воскликнул Джервис. — Я же говорил тебе: доктор хочет высосать наши мозги!

— Мои мозги, Джервис, — сухо возразил я, — высасывать бесполезно. С удовольствием отказываюсь в твою пользу. Ты — адвокат в полном расцвете сил, а я всего-навсего районный врач.

Джервис тщательно набил трубку, закурил, затем выпустил тонкую струйку дыма и нехотя произнес:

— У меня нет прочного мнения по поводу исчезновения Беллингэма. Нет, и все тут. Любая догадка заводит меня в тупик.

— Бросьте, мой друг, — ухмыльнулся Торндайк, — вам просто лень объяснять, а Барклею непременно хочется оценить вашу проницательность. Но адвокат иногда и сам пребывает как в тумане, такое случается сплошь и рядом — признаваться в этом, конечно, не следует, нужно прятать сомнения под искусным словесным покровом. Вы ведь вдумчиво изучили дело Беллингэма и взвесили все факты и противоречия, так к чему скромничать?

— Ладно, — сдался Джервис, в легком раздражении продолжая попыхивать трубкой, после чего выпустил колечко дыма и начал: — Джон Беллингэм вошел в некий дом, прислуга провела его в некую комнату и оставила там.