А тот продолжал:

— Думаю, теперь не стоит объяснять, откуда я знаю о том, что Тефри Сумас действовал против Доланда и пытался спровоцировать военные действия с империей Шатхел. Более того, ты оказалась так глупа, что подослала ко мне не одного шпиона, а еще и задействовала пришедшего к тебе за помощью шатхелца. Браво!

Чародейка скользнула взглядом в сторону Рэвиса, а я прямо почувствовала всю ту ненависть, которую та к нему сейчас испытывала. Этот шпион должен был погибнуть, а не Тефри.

Я зря все это время относилась к императорскому сыну с подозрением. Да, у него есть свои мотивы. Но маг крови их и не скрывает. Просто мне они, на самом деле, не интересны.

Глава Конклава ничего не успела ответить королю Доланда на его речь. Дверь за нашими спинами распахнулась. Мне даже поворачиваться не нужно было для того, чтобы понять, что произошло.

Это была правая рука Гавали Шаклим. Именно этот человек должен был связаться с Рэвисом, но не сделал этого. И именно он сейчас вносил в зал небольшую овальную подставку на длинной ножке. А на тонкой посеребрённой столешнице должен был лежать Кодекс.

Магическая вещь, которая обладает поистине чудовищной мощью. Именно она наделяет магов дарами, после того как сама суть артефакта посчитает, что тот прошел инициацию.

Я чувствую эту ауру. Я ни с чем ее не спутаю.

Мужчина в светлой рубахе и таких же светлых штанах прошел к Главе, поклонился и установил рядом стойку, которую я помнила с дней своей инициации. А на ней все так же возлежала обычная потрепанная временем толстая пыльная книга.

И все, кто когда-то входили в состав Конклава, знали: ее страницы пусты.

Строки проявляются лишь тогда, когда этого хочет сама Магия.

Мужчина сделал шаг назад и поднял голову, а мне еле удалось подавить стон.

Я знала его!

Нет, не просто «знала», а…

Себиатр!

Передо мной стоял мужчина, который когда-то клялся мне в любви и слушал ответные клятвы.

Это было так давно…

Мы только окончили школу и вместе с остальными выпускниками пришли в Конклав. Из трех сотен взяли пятерых. И мы с Заром были в их числе.

Тяжелые годы дополнительного обучения, ночные прогулки под звездами. Жаркие поцелуи и разговоры о вечном. У нас было все то, о чем можно было мечтать. Мы планировали стать чародеями, которые будут стоять у верхушки Конклава, управлять жизнями простых людей. И клялись ни за что, ни при каких обстоятельствах не предавать друг друга.

Его клятва сломалась первая.

В тот год образовалось новое княжество. И, конечно же, Конклав хотел заполучить власть в столь небольшом, но стратегически важном месте. Еще бы, выход в океан, три огромных торговых пути, пролегающие через территорию Арона, и огромный золотой рудник.

Все это было нужно Совету Чародеев, и те решили подобрать будущего советника из новеньких. Устроить таким образом проверку.

Нас было пятеро, и только один должен был приблизиться на ступень к верхушке Конклава, которую мы так ни разу и не видели. А о легендарном Лиамарте Ранценте тут говорили исключительно шепотом и с придыханиями.

Зар пришел ко мне ночью и предложил, как и всегда, прогуляться под светом луны. После изматывающих занятий, которые для меня заменили всю жизнь, это казалось самой лучшей наградой.

Он подговорил еще одного парня нашей пятерки. Они пытались убить меня.

Вот только мой испуг сыграл против заговорщиков. Будь я тогда эмпатом, от них бы и мокрого места не осталось. Но и без дара я не считалась слабой чародейкой.

Зар отделался испугом и огромным шрамом на шее, который никогда не заживет, и залечить магией его нельзя. Его сообщнику повезло меньше: он лишился руки, в которой сжимал отравленный стилет.

Они собирались обставить все так, будто я сбежала. Да и кто стал бы разбираться, что стало с одной из недоучек?

Это и стало решающим в выборе нового человека в верхушку.