Андрей с изумлением пожал протянутую ладонь. Синельщиков рысцой бросился догонять начальство.

Выглянул Александр Александрович:

— Чего встали? Заходите. Кстати, познакомьтесь — это Наталья Юрьевна, ведущий психолог ФСПП. А это — Андрей Сергеевич Феофанов. Только что с операции, так что…

— Мы уже познакомились, — Наталья Юрьевна двинула безупречно накрашенные губы в сдержанной улыбке. — Раз все нормально, я пойду. Да, Сан Саныч?

— А все нормально? — не очень уверенно поинтересовался тощий специалист ФСПП.

— Несомненно. Я пошла, в офисе увидимся, — брюнетка приветственно приподняла холеную ладонь, сверкнула лакированными под бронзу ноготками. Мило улыбнулась персонально Андрею и исчезла за дверью.

— Действительно психолог? — осведомился Андрей.

— Угу, очень хороший психолог. — Александр Александрович еще не отошел от бурных объяснений с ГУВД.

— А я, значит, в полной норме? — наливаясь злостью, процедил Андрей.

— Угу, вы, несомненно, в норме, — Александр Александрович глянул исподлобья. — Вы не горячитесь, Феофанов.

Андрей отчетливо и с наслаждением выматерился.

— …Вы, специалисты херовы, славно меня подставили. Вы же, свинячьи клоуны, фэсэпэпэ долбаное, стопроцентно знали, что меня на нож возьмут.

— Мы подозревали, что к вам выйдут на контакт. Именно к вам. Никакой подставы. Разведка боем — такая формулировка будет гораздо правильнее.

— Да вы, чтоб вашу… Как барана на убой. Шли бы вы в… специалисты по контактам.

— Спокойнее, Андрей Сергеевич. Меня лично можете как угодно материть, но для начала расскажите, что конкретно там произошло.

— Да? А с какой стати я вам должен докладывать?

— Не обязаны. Но произошедшее не только нас с вами касается. Расскажите.

— А вы поверите?

— Почему же нет? Доказательства сейчас в реанимации лежат. Да и вы выглядите… убедительно. Только давайте не будем ломаться и сверкать глазами, подобно гимназистке после первого бала. Я ваши чувства вполне понимаю, но, поверьте, нам знать про обстановку в «Боспоре» просто необходимо.

— А не пойти ли вам…

— Нет. — Александр Александрович сел на кровать. — Идти я никак не могу. Я на службе. А вам нужно все рассказать. Хотя бы для того, чтобы окончательно прийти в себя. В конце концов, цените, что вы будете рассказывать мне, а не десятку неподготовленных следователей.

— Ох, так вы меня от неприятностей отмазали? А кто меня вот в это самое втравил? — Андрей хлопнул себя по перевязанной шее и зашипел от боли.

Александр Александрович хмыкнул:

— Я вам обещал, что ночь вы проведете нескучно. Соврал? От себя могу принести личные извинения и выставить бутылку виски или текилы, на ваше усмотрение. Если разбирать по сути, то иного выхода у меня не было. Вариантов развития событий в «Боспоре» просчитывалось множество, и, начни я их излагать, вы бы никуда не пошли. Все, хватит поэзии. Давайте садитесь, мы закурим, и вы не спеша изложите, что случилось.

— Здесь курить нельзя, — злобно сказал Андрей.

— Ничего, простят. Мы окно откроем.

— Нет уж. Я бросил. Мне обещали, что если я такой ослиный навоз продолжу курить, мне язык надвое разрежут, а самокрутку дерьмовую засунут… Глубоко. У барышни, мне это заявившей, чувство юмора на редкость изысканное.