Чтобы Ксандр не мог больше его перебить, Рики поспешно начал по кругу представлять всем Гарэта. Томми Ллойд, хотя и пожал руку, явно был настроен враждебно. Ни один из других руководителей отделов тоже не выглядел слишком любезно. Бедный Гарэт, совершенно очевидно его ждало не слишком легкое вхождение. Казалось, прошла целая вечность, пока очередь дошла до меня. Я была уверена, что вся комната слышала биение моего сердца.

— Ты знаком с Октавией, — произнес Рики.

Взгляд Гарэта остановился на мне. Он был жестким и суровым, безо всякого следа прежнего веселого цыганского озорства.

— Да, я знаком с Октавией, — мрачно сказал он. Суровый взгляд переместился на Ксандра.

— А это брат Октавии, мой зять Александр, — произнес Рики, как будто придавая Ксандру смелости высказываться.

Ксандр вскочил на ноги.

— Хайль Гитлер! — произнес он с вежливой улыбкой, икнул и сел.

— Ксандр! — взорвался Рики.

— Приветствуя мистера Ллевелина, — сказал старый Гарри Сомервил, и его кадык заходил в гневе, — я от имени всех присутствующих хочу выразить наше удовлетворение.

— Блин! — сказал Ксандр.

— Ксандр! — резко остановил его Рики. — Если ты не можешь держаться в рамках приличия, лучше убирайся!

Интуиция подсказывала мне тем не менее, что он был доволен тем, что Ксандр так себя вел, чтобы Гарэт увидел, с какой дерзостью Рики обычно имеет дело.

— Ну, я думаю, что это все, Гарэт, — сказал он, садясь.

Гарэт поднялся, все еще не улыбаясь, но с заметным облегчением. На секунду он взял блокнот, покрутил его машинально, а потом посмотрел вокруг, как дирижер, ожидающий всеобщего внимания.

— Я хотел начать с проверки структуры компании, — сказал он. — Как уже упомянул мистер Сифорд, я изучал ее в течение нескольких недель и пришел к выводу — и я буду резок — что вся ваша организация нуждается в перестройке сверху донизу, а некоторые сотрудники, особенно в верхах, должны будут перестать бездельничать.

Тут он подверг разгромной критике административную иерархию «Сифорд-Бреннан», распределение активов и текущее состояние дел, заставив всех ужаснуться. Томми Ллойд стал похож от ярости на свеклу, остальные присутствующие выглядели так, как будто позировали для плохой фотографии. Не было никакого сомнения в том, что Гарэт умел говорить. Он, как все выходцы из Уэльса, обладал даром красноречия, владел ораторским искусством и обладал магнетизмом. Может быть у всех вызывало возмущение то, что он говорил, но не слушать его было невозможно.

— Я созвал это совещание днем, потому что анализ показывает, что вряд ли вас можно собрать утром. Половина из вас считает, что вполне достаточно поработать час до обеда. Вас невозможно собрать до половины одиннадцатого или после пяти, не говоря о том, что все вы прохлаждаетесь по три часа днем в ресторане «Ритц».

Томми Ллойд поджал губы.

— Когда мы прохлаждаемся в «Ритце», как вы вежливо выразились, — сказал он холодно, — большинство дел компании уже сделано.

— Этого не скажешь по книгам заказов, — заметил Гарэт. — Вы должны осознать тот факт, что всем этим панибратским отношениям, приятельским похлопываниям по плечу за тройным мартини, пришел конец.