К чести обоих братьев и их воспитателей, мысль развернуться и бежать даже не пришла им в головы. Водяной крылатый змей напал на Эймунда, их старшего друга. Жив тот или нет, их первый долг – отмстить. И они, отчаянно вопя, бросились чудовищу навстречу. Колояр сжимал длинный нож, Соломка размахивал секирой. И обрушил ее на голову чудовищу, едва оно ступило на песок.

Чудовище метнулось назад, покачнулось, потом снова рванулось вперед. Промчалось между братьями, едва не сбив Соломку с ног; он отлетел на пару шагов, зато Колояр успел вонзить нож зверю в бок. Но зверь, не заметив, мчался дальше; рукоять вырвало из рук парня, и он остался безоружным.

И в это время перед носом чудовища вырос Богославец с копьем в руках. Рев, крики и шум сражения долетели до сидящих у костра, и вся Эймундова дружина прибежала на помощь своему юному вождю. Его пока не было видно, зато всем сразу бросилось в глаза, как нечто огромное и рогатое топчет двоих отроков.

С яростным хеканьем рослый Богославец всадил копье в грудь чудовища. То снова заревело и отшатнулось. Лезвие вышло из раны, хлынула черная в сумраке кровь. Богославец кинулся в погоню и снова изготовился для удара; в этот миг чудовище пошатнулось и упало на бок. Воды там было человеку чуть ниже пояса, и оно почти сразу скрылось; мелькнула длинная голова на отчаянно вытянутой шее, потом пропала и она. Рев стих.

Остальные тоже затихли. Ночные птицы примолкли в испуге, и в гнетущей тишине каждый слышал только собственное тяжелое дыхание и бешеный стук сердца.

Богославец бросился в воду и вновь вонзил копье туда, где чудовище упало, прямо сквозь мутную воду. Казалось, попав в родную стихию, оно уйдет, но нет – тяжелая туша лежала на дне и даже не дернулась под ударом копья. Богославец замер, навалившись на копье всем весом, и пригвоздил водяного змея ко дну. Его уже окружили другие плесковичи, все с оружием наготове. Но морской змей больше не шевелился.

– Готов! – хрипло выдохнул Богославец.

– Что за хрен это был? – изумленно пробормотал Гостец, еще держа секиру изготовленной для удара.

– Эймунд! Эймунд где? – кричали Колояр и Соломка. – Искать его надо! Он утоп!

– Где утоп?

Плесковичи стали оглядываться, но по растерянным лицам было видно, что мысли их все еще с этим чудом, которое лежало под водой возле их ног, прижатое копьем Богославца.

– Его это… – Соломка показал под воду.

– Утопи… – начал Колояр, не уверенный, что же чудовище сделало с Эймундом. Неужто проглотило?

– Да не утоп я! – долетело справа. – Я здесь!

Эймунд оказался поблизости; стоял у берега полусогнувшись, по колено в воде, пошатываясь и держась за ветки ивы. Почти невредимый, он только весь промок, наглотался воды, был ушиблен, исцарапан и с трудом держался на ногах.

Ему помогли выбраться на берег, и тут его вывернуло мутной водой вперемешку с тиной.

– Что это было? – выговорил он, едва отдышавшись. – Морской змей?

– Да… Вон, Богославец его завалил, – плесковичи в недоумении переглянулись. – Пойдемте-ка глянем.

– Да ну его к лешему! – сморщился осторожный Падинога.

– Не дрожи, издохло оно! – подбодрил его Богославец.