Они принесли великую клятву вечного молчания и торжественно скрепили ее кровью из надрезанных пальцев. Свенельд велел побратимам быть готовыми к полуночи, но заснуть так и не смог. Ворочался на ложе, не переставая мучительно думать, как он будет убивать беспомощного старика.

А за полчаса до назначенного ими на выход часа их поднял гонец великого князя и передал повеление срочно прибыть во дворец.

Свидание с Великим Киевским князем было коротким. Им довелось лишь молча выслушать его повеление:

– Оруженосцев определить в младшую дружину. Свенди – в Вышгород, в охрану княгини Ольги. Всем троим выдать оружие и одежду.

Странно, но Свенельду всю жизнь казалось, что великий князь остро глянул на него, когда сказал, куда именно он его назначает. Разумом он понимал, что это было не так, потому что Игорь говорил о них, а не с ними, и глядел мимо всех троих, но чувство осталось и долго жило в нем. У чувства – свои глаза, куда зорче, чем у тела.

И еще он запомнил острый, немигающий, как у рыси, взгляд Кисана, стоявшего на полшага за великим князем.

Так он попал в Вышгородскую княжескую усадьбу, где и был зачислен во внутреннюю стражу. Ольга в те времена бывала там нечасто, но он точно знал, когда именно. Ее приезд всегда совпадал с повелением начальника стражи охранять самые дальние клети, где жила челядь. А когда его опять возвращали в княжеские покои, сени и переходы, он наверняка знал, что Ольги в усадьбе нет.

Это была странная и непонятная игра, которую вел сам великий князь. Игорь сводил друзей детства, но так, что на долю Свенди доставалось только тревожное чувство: Ольга – где-то рядом. Но он даже не знал, известно ли ей при этом, что и Свенди, друг ее детских игр, – тоже рядом. Где-то здесь, в запутанных лабиринтах огромного здания, невидимый, но как бы постоянно присутствующий. И он никак не мог понять, зачем это нужно великому князю Игорю.

Кое-что он понял, когда вскоре после отъезда Ольги его разыскал молодой дружинник.

– Ты – сын Сигурда и Нежданы, приемной дочери князя Олега? – негромко спросил он, улучив момент, когда поблизости никого не оказалось.

– Да. – Свенельд был несколько растерян: до сей поры им никто не интересовался.

– Значит, тебя зовут… – Дружинник замолчал.

– Меня зовут Свенди.

– Я рад, что нашел тебя. Отец приказал мне найти сына Сигурда и проводить к нему.

– Зачем?

– Он должен что-то передать тебе перед кончиной. Отец очень плох, нельзя терять времени. Мы пойдем сегодня вечером. Я договорюсь, чтобы тебя отпустили.

Вечерней зарей они выехали из города по Киевской дороге. Ехали молча, и Свенди ломал голову, кому он мог понадобиться и зачем при этом так точно перечисляли его предков. Остановились возле старой усадьбы, чуть в стороне от дороги. Спешились, отдали коней челядину и молча прошли в дом.

Перед дверью, ведущей в покои, дружинник остановился.

– Войдешь один. Так велел отец.

И, приоткрыв дверь, негромко сказал:

– Я привез его, отец.

– Пусть войдет, – донесся старческий голос.

Дружинник посторонился, и Свенди вошел в опочивальню один. Два ярких светильника вырывали из тьмы стол и глубокое кресло перед ним, в котором полулежал старый боярин с длинной седой бородой.