— Как мягко. Садитесь, Лев Евсеич. Будьте как дома.

— Спасибо. Мне не хочется сидеть.

Техник рассмеялся случайному каламбуру.

— Счастливец! Вы не хотите сидеть. А меня и сажать никто не захочет. На меня уже изготовлена одна маленькая такая и нестрашная на вид штучка весом девять всего граммов, а может быть, и меньше, смотря калибр какой…

— Пожалуйста…

Техник отмахнулся.

— Вы любите поэзию, Лев Евсеич?

— Этого мне еще не хватало!

— Я так и знал. Вы сухой торгаш и не слыхали стихов о рабочем в синей блузе, который изготовляет пули. Не помните? Может быть, слышали случайно?

— Понятия не имею.

— Как жаль! У меня плохая память на стихи. Крутятся обрывки… «Все он занят отливаньем пули, что меня с землею разлучит… Ну а пуля в грудь мою вопьется… Упаду, смертельно затоскую…» А впрочем, зачем тосковать? О ком жалеть? А, Лев Евсеич?

— Вы всегда говорите всякие ужасы, — неодобрительно сказал Самойлович, тщательно задергивая шторы на окнах.

В комнате потемнело.

— Теперь хорошо, — одобрил Техник.

— С улицы не видно.

Техник провел пальцем по ближайшему шкафу.

— И грязь меньше видна. Вы хоть бы мебель протерли. Тряпочкой.

— Да оставьте вы заботы об моем комфорте. Что вам от меня потребовалось?

— Много денег.

Нужно отдать должное Самойловичу, он стоически перенес эту шутку.

— У меня нету много денег.

— Конечно. Я так и знал.

— Откуда у меня деньги? Я же не банк.

— Вы попали в точку. Мне нужны не ваши деньги. Я хочу обратиться именно в банк.

— Ну и обращайтесь. Туда.

— Позовите вашего человека, Лев Евсеич.

— Какого еще человека?

— Который живет у вас. И служит в банке.

— Это который мой квартирант?

— Ой самый. Позовите его.

— А зачем?

— Да не маячьте вы перед глазами. Сядьте.

Толстый Самойлович не маячил, он стоял как столб перед глазами, но на этот раз подчинился и присел на стул. Стул скрипнул.

— Зачем вам этот человек?

— Он снабжает вас кое-какими сведениями?

— Ну, что это за сведения…

— Ваши сведения — дело ваше. Мне нужны мои.

Самойлович запыхтел в полумраке.

— Хорошо, хорошо. Так, может, вы мне скажете, что вам нужно, а я узнаю?

До сих пор все развивалось именно так, как и предполагал Барановский. Но только до сих пор. Здесь Техник непредвиденно нарушил сценарий.

— То, что меня интересует, я узнаю сам, из первых рук, потому что привык свои дела делать сам.

— Но тут такое дело, — забормотал Самойлович, — он же там…

— Послушайте, Лев Евсеич! За тут и за там я все знаю. Не будем усложнять. Окажите мне услугу, так же, как я оказал вам. А я это сделал с полуслова, без всяких тут и там.

— Что вы имеете?..

— Вы прекрасно понимаете. Когда вы поделились своими сложностями с некоторыми налоговыми обстоятельствами и некоторыми ревизиями по поводу не совсем точно составленной документации… Или как там… Я плохо разбираюсь в вашей премудрости. Я нахожусь с финансовой системой в других, прямых и честных отношениях, ваши махинации от меня за семью печатями. Но разве я стал во все это вникать? Мне было достаточно того, что близкий — слышите, Лев Евсеич, близкий — вам человек из банка известил вас о замыслах или просто о том интересе, который проявляет к вашим делам некий Миндлин…

Самойлович подскочил:

— Тише, ради бога, тише!

— Как вам будет угодно.