Когда я быстро одевался, то вспомнил, как Пол Феррарс говорил, что хорошо представляет себе доктора Люка выходящим среди ночи делать какие-то глупости. Очевидно, онзнал мой характер лучше меня. Но это нужно было сделать.

   Я оделся, за исключением ботинок, и положил в карман фонарь, когда заметил на столе чашку овальтина. Он был холодным как лед, но слово надо держать. Выпив залпом большую часть, я выключил свет и открыл дверь.

   Предстояло спуститься по лестнице, никого не разбудив. Но я знал каждую скрипучую половицу в доме, запомнив их много лет назад, когда возвращался с ночных вызовов, стараясь не будить Лору. В темном холле астматически тикали часы. Неся в руке ботинки, я на цыпочках спустился вниз, заставив скрипнуть лишь одну ступеньку. Уже у парадной двери мне пришла в голову новая мысль.

   Свидетель.

   Я должен иметь свидетеля того, что собираюсь найти, иначе мне могут не поверить, даже если я найду это. Поэтому я на цыпочках подошел к приемной и бесшумно открыл дверь. Зажигать свет было незачем. Приемную можно было пересечь десятью шагами. У противоположной стены стоял книжный шкаф с томами в кожаных переплетах и черепом на нем. Четырьмя шагами дальше находились письменный стол и стул. Сев, я нащупал телефон и набрал номер Феррарса в Ридд-Фарм.

   После нескольких призрачно звучащих гудков в трубке послышался сонный голос:

   — Какого черта вы будите людей среди ночи?

   — Это вы, сэр Генри?

   Последовала долгая пауза.

   — Простите, что беспокою вас, но у меня не было выбора. Я нашел это.

   Голос стал резким:

   — Нашли что?

   — Разгадку. Я знаю, как это было проделано.

   Снова пауза.

   — Я как раз размышлял, поняли ли вы это, — произнес голос.

   — Вы имеете в виду, что тоже до этого додумались? Тогда слушайте. Можете встретиться со мной на углу шоссе и дороги к Бейкерс-Бриджу?

   — Сейчас?

   — Да, сейчас. Завтра может быть слишком поздно. Я знаю, что поступаю бесцеремонно, но, возможно, нам удастся доказать свою правоту. Сэр Генри, я точно знаю, где были совершены эти убийства.

   Было так темно, что я даже не мог видеть телефон. Тьма обволакивала мою голову, как шерсть, и даже глушила голос на другом конце провода.

   — Сынок, я не могу! — пробормотал голос. — Я весь день ходил на больном пальце.

   — Попросите Феррарса подвезти вас.

   — Феррарса нет дома.

   — Нет дома? В половине первого ночи? Где он?

   — Не знаю. Но он ушел и забрал автомобиль.

   — Тогда приезжайте в вашей коляске! Приезжайте как угодно! — Я громко шептал в трубку, но даже собственный голос казался мне звучащим издалека. Тьма давила все сильнее, подбираясь к барабанным перепонкам. — Я бы не просил вас, если бы это не означало предотвращение судебной ошибки! Вы приедете?

   — Ладно. Угол шоссе и дороги к Бейкерс-Бриджу. Когда?

   — Как можно скорее!

   Когда я положил трубку и начал вставать, произошли две вещи.

   На стене передо мной появилась вертикальная полоса света. Дверь за моей спиной открылась, и кто-то включил лампу в коридоре. Полоса расширилась, когда дверь открылась. На стене, где стоял книжный шкаф с черепом, возникла чья-то тень.