– Да будет память о твоей матери! За генерала Сорренгейл, пламя Басгиата! – выкрикивает один из третьекурсников, и мой желудок сжимается еще сильнее, пока я иду вперед, не отвечая.

Когда я подхожу к углу, а затем поворачиваю за него, то вижу, как правую часть стены на мгновение окутывает тьма, а затем появляется лестница, ведущая к камерам для допросов, её охраняют два усталых стражника. Тени скользят по ступеням.

Черт. Обычно мне нравится быть правой, но в данном случае я надеялась на обратное. Я мысленно тянусь к Ксейдену, но там лишь толстая стена из холодного оникса.

Я должна пройти мимо этих стражников. Что бы сделала Мира?

– Она бы уже убила твоего лейтенанта и была бы уверена в своем выборе, – отвечает Андарна. – Твоя сестра – всадница, которая сначала действует, а потом задает вопросы.

– Не помогает, – то немногое, что я съела на ужин, грозит вырваться наружу. Андарна права. Мира убьет Ксейдена, если узнает, что он – транслировал магию от земли, независимо от обстоятельств. Но уверенность? Это неплохая идея. Я набираю всю унцию высокомерия, которую только могу наскрести или подделать, расправляю плечи, поднимаю подбородок и шагаю к стражникам, молясь о том, чтобы выглядеть увереннее, чем себя чувствую.

– Мне нужна аудиенция с заключенным.

Двое мужчин смотрят друг на друга, а затем тот, что повыше, слева, прочищает горло.

– У нас приказ Мельгрена никого не пропускать.

– Скажите мне, – я наклоняю голову и складываю руки так, словно на мне висят все кинжалы, которыми я владею… или хотя бы надета обувь, – если бы человек, непосредственно виновный в смерти вашей матери, находился в двух шагах от вас, что бы вы сделали?

Тот, что пониже, опускает взгляд, открывая порез под ухом.

– Приказы… – начинает тот, что повыше, глядя на концы моей распущенной во сне косы.

– Он за закрытой дверью, – перебиваю я. – Я прошу вас просто посмотреть в другую сторону в течение пяти минут, а не давать мне ключ, – мой взгляд устремляется на кольцо с ключами, висящее на его окровавленном поясе. – Если бы это была ваша мать и она своей жизнью защищала всю систему обороны королевства, обещаю, я бы оказала вам такую же любезность.

Высокий краснеет.

– Говерсон, – шепчет коротышка. – Она владеет молниями.

Говерсон ворчит, и его руки сгибаются по бокам.

– Десять минут, – говорит он. – Пять ради твоей матери и пять ради тебя. Мы знаем, кто спас нас сегодня, – он показывает головой в сторону лестницы.

Но он не знает. Никто из них не понимает, на какую жертву пошел Ксейден, чтобы убить Мудреца… их генерала .

– Спасибо, – я спускаюсь по лестнице на подгибающихся коленях, не обращая внимания на резкий запах мокрой земли, который подтачивает мое самообладание. – Не могу поверить, что он спустился сюда.

– Вероятно, он в поисках информации, – замечает Андарна. – Я не могу винить его за то, что он хочет узнать, кто он такой, – тоска в ее голосе поражает меня до глубины души.

– Он не бездушный вэйнитель. Он все еще Ксейден. Мой Ксейден, – огрызаюсь я, крепко держась за единственное, в чем я уверена, пока молча спускаюсь по лестнице.

– Ты знаешь, чем чревато транслирование от земли, – предупреждает она.

Знаю ли я это? Да. Принимаю ли я это? Абсолютно точно нет.

– Если бы он полностью потерял себя, то иссушил бы меня в любой момент этой ночи, тем более пока я спала.