Корысть, я думаю – нет я даже уверен – была не только с моей стороны. Эти четверо наверняка хотели «прицепиться ко мне», словно рыбы-прилипалы к акуле. Дабы впоследствии прорваться на более высокие уровни иерархии внутри ОГПУ. Устраивало ли меня это? Более чем. Обычное дело, к тому же меня не без оснований считали тем же самым относительно главы Иностранного отдела. С учётом, разумеется, собственных реальных достижений, которые внутри ОГПУ точно не были тайной.

Вот и сидели они все за хорошо, богато накрытым столом. Лариса расстаралась, закупив в близлежащем магазине, коммерческом естественно. Надо заметить, что цены в коммерческих были откровенно заоблачными, особенно если учитывать тот факт, что с двадцать девятого года в СССР вновь возродилась сложная карточная система нормирования различных товаров. В пределах, так сказать, низшего прожиточного минимума для основной массы населения. А дальше, с учётом «полезности для партии», шло существенное повышение. Иными словами, по фиксированным карточным ценам подавляющим процентом населения выкупалось лишь то, что не позволяло окончательно ноги протянуть. Остальное – или у перекупщиков или в коммерческих. Прямо возврат к началу двадцатых во всей красе! Был перерыв на НЭП да и сплыл. Советское бытие… оно такое советское, что даже слов нет, если исключить матерные.

Театр двух актеров… это я про Лару и собственную персону. Я играл роль товарища по партии и ОГПУ, а она выступала в амплуа недалёкой, но верной жены ответственного товарища, мечтающей исключительно о красивой жизни и карьере в одном из столичных театров. К слову сказать, её уже обещали туда устроить, правда. сперва на эпизодические роли. Ну а как иначе? Людям. тесно связанным с ОГПУ, в СССР отказывать было категорически не принято. Хотя бы из чувства самосохранения.

Та-ак, вот уже и вторая бутылка коньяка дно показала. Разговоры стали куда как более откровенные, не чета прежним, когда в основном о состоянии моего здоровья речь шла, да о красоте Ларисы и недостатке оной в большинстве «советских гражданок с правильной биографией».

– Одни хлопоты в нашем отделе, – кручинился Стёпа Лидов, зажёвывая коньяк ломтиком лимона. – Эти клятые беляки из РОВСа чем дальше. тем злее. К стенке бы их и из пулемёта, как тогда, в Гражданскую!

– Ой ты там был, на гражданской, – с ноткой издёвки протянул Вартанян. – Мы тут все из молодых, не заставших.

– Давид, не шерудись! – а это уже Виталий Поморин за коллегу по Пятому отделению вступиться решил. – У нас и впрямь плохо стало. Агентов офицерьё наших почистило. Кто мёртв, кто просто пропал.

– Под землёй или в воде, – понимающе ухмыльнулся Каганов из СПО. – И я слышал, что научились, клятые. Хуже, чем при Кутепове стало. Миллер то ничего был, только говорил. А этот, Туркул который… У-у, вражина! Сколько он там у них главный?

На этот вопрос я лучше сам отвечу.

– Скоро будет три месяца, как он занял пост Председателя РОВС.

– У-у, – тоскливо загудел Лидов. – Всего три месяца, а хлопот, как за всё время от Ктепова.

– Вот и скажи, чем он ваш отдел так извёл? – подначил того Давид. – Сам начни, Виталик тебе поможет, а мы послушаем. Может и хозяин дома чего посоветует.