Он спешился и взял в руки свою винтовку. Прошло уже много времени, почти восемь лет, с тех пор как он укладывал кого-нибудь с такого расстояния. Держа оружие наготове, он подобрался ближе, откуда лучше было видно, но до цели оставалось все еще далеко.

— Пять! — крикнул тот, что держал мальчишку. — Вы меня слышите? Я сказал «пять»!

— Он убьет моего мальчика! — запричитала миссис Пикенз. — Боже милостивый, он убьет моего мальчика!

— Мы не тронем тебя, клянусь! — сказал Верене тот, что стоял в дверях. — Нам ничего не нужно, кроме того, что нам причитается.

— Шесть!

— Вы же не можете убить ребенка, — сказала она в отчаянии.

— Слишком долго мы ждали это золото.

— Но я и представления не имею, о чем вы говорите! У меня нет никакого золота! Все, что у меня есть, — это сотня долларов с небольшим.

— Сотня долларов! — ахнула миссис Пикенз, мгновенно забыв обо всем другом. — С собой?

— Можете забрать их себе, только освободите мальчика, — предложила ему Верена. — Они у меня в кошельке.

— Семь!

Мэтт поднял ружье и прицелился. И как раз в тот момент, когда он в нерешительности остановился, боясь угодить в ребенка, мальчишка изловчился и вырвался из рук бандита. Тот ринулся вслед за ним, и Мэтт, больше не колеблясь, нажал на курок. Выстрел был метким, и бандит, завертевшись на месте, упал, схватившись на плечо.

— Меня подстрелили, Ли! — пронзительно закричал он.

— Должно быть, это Гиб!

Тот из них, что стоял с наведенным на Верену револьвером, побледнел как полотно и повернулся, чтобы посмотреть на своего дружка, и в тот же момент миссис Пикенз, выбросив ногу вперед, изо всех сил пнула его в спину. Он покачнулся и упал ничком в грязь. Вся пылая праведным материнским гневом, женщина мигом выпрыгнула из дилижанса и, бросившись на неудачливого похитителя Верены, принялась вышибать из него дух.

— Ну, как там дела? — осторожно спросил Тер-нер, положив локти на освободившееся сиденье. — Не опасно выходить?

— Не знаю, — ответила Верена, действительно не понимая, что произошло. — Был только один выстрел, а откуда стреляли, я не знаю.

Спустившись с козел, кучер подошел с Вереной к раненому и, склонившись над ним, отцепил его окровавленные пальцы от плеча и заявил:

— Должно быть, разбита кость, но, если не попадет инфекция, жить будет.

Ухватив бандита за волосы, кучер приподнял его голову и спросил:

— Кто ты, черт подери, такой? И кто, хотел бы я знать, стрелял?

— Не знаю — может быть, Гиб? Меня звать Пирс. Чарлз Пирс. — Он закрыл глаза и, сцепив зубы, пробормотал: — Страшенно больно!

Он несколько раз глубоко вдохнул воздух, а затем, посмотрев на Верену, проговорил:

— Я не собирался… никогда бы не стал… стрелять в мальчишку. Мне просто… мне просто нужна моя доля, вот и все.

— Но у меня ничего нет — во всяком случае, ничего такого, что кому-то могло бы понадобиться.

— Джек…

— Джек Хауард?

— Да.

— Он мой отец, но…

— Надул всех.