Пальцы Марча нетерпеливо возились с застежками у воротника ее платья, и Элисон все так же бездумно потянулась помочь ему. Рука его проникла за ее корсаж и принялась раздвигать тонкую ткань сорочки, чтобы прижаться к груди. Элисон вздрогнула, ее снова бросило в жар — на этот жар тут же сменился ледяным холодом. «Нет! — кричал ее внутренний голос. — Это уже слишком! Так… так неправильно. Так нельзя!» Элисон рванулась и, громко вскрикнув, высвободилась из его объятий.

— Нет! Господи помилуй… Не знаю, что… — Глаза ее, широко раскрытые, смущенные, были еще затуманены страстью. — Марч… ради Бога! Я… я не такая! Я не…

Не сумев ни договорить, ни додумать эту мысль, девушка снова вскрикнула и опрометью выбежала из комнаты.

Оказавшись в убежище своей спальни, она ничком бросилась на кровать. Боже всемогущий, да что это с ней произошло? Она-то считала себя цивилизованной, воспитанной леди, способной полностью контролировать свои поступки и чувства. Ей, правда, доводилось слышать и о других женщинах, раздираемых тайными желаниями и страстями, — многие из них, подобно ей, были незамужними и, в отчаянной попытке удовлетворить свои постыдные аппетиты, становились легкой добычей мужчин, сумевших сыграть на их слабостях и тем самым довершить их падение. Неужели и она столь же порочна? Неужели тот судорожный ответ на прикосновения Марча — всего лишь результат давно подавляемых страстей? При воспоминании о том, как жадно и страстно, точно обезумевший зверек, прижималась она к его телу, девушку снова обжег стыд.

Она попыталась унять бешеный круговорот мыслей, навести в них хоть какой-то порядок. Ее ведь уже целовали раньше, но ни разу в ней не возникал такой бурный отклик. Элисон перебрала в памяти знакомых мужчин. Взять, к примеру, Джека Кроуфорда. Если бы он посмел даже в щеку ее поцеловать, первым ее побуждением было бы стукнуть его чем-нибудь потяжелее.

Нет, дело не в поцелуе, а в том, кто ее целовал. Перевернувшись на спину, Элисон спрятала лицо в ладонях. С каким пылом она вернула Марчу его поцелуй! Она хотела целиком отдаться ему, хотела…

Застонав, Элисон резко села в кровати. Господи, куда только завели ее мысли! Нельзя позволять им принимать такой оборот. А может быть, неприятности, пережитые из-за Кроуфорда, просто подточили ее самообладание? Пожалуй, нет, ведь она и раньше признавалась себе, что Марч начинает нравиться ей, только не понимала, насколько сильно. Теперь же она начала бояться, что взрыв чувств, захлестнувших ее при его прикосновении, мог объясняться только одним — она влюбилась в Марча.

Элисон снова застонала. Да будь он проклят! Он прокрался в ее сердце с той же легкостью, с какой умелый взломщик проникает в пустой дом. А она в блаженном идиотизме наивности позволила, чтобы это случилось. Из всех мужчин на земле, чье присутствие в ее жизни — не говоря уже, в ее сердце! — грозило обернуться неминуемой катастрофой, самым опасным был именно он, Энтони Брент, граф Марчфорд, и именно он с такой легкостью сломил ее сопротивление.

Для него, она уверена в этом, объятие, в которое они только что заключили друг друга, было всего лишь развлечением. Хотя ей и казалось прежде, что Марч выше случайных интрижек и побед, столь излюбленных среди большинства мужчин его сословия, но и он, очевидно, счел невзрачную тетину компаньонку легкой добычей, с которой можно немножко и потешиться.