– Вам надо в кровать. Вы опять заболеете, – отчитала ее Люси.

– Глупости, – безапелляционно заявила старуха. – Твое письмо тут же поставило меня на ноги. Как я рада тебя видеть! – Она обнимала Люси за плечи, и ее старческое лицо так и светилось в улыбке. – Ты выглядишь ужасно! – вдруг заволновалась графиня. – Ты совершенно измотана. Быстро в постель! Фентон. Фентон! Помоги ей подняться.

Слава богу! Наконец-то она окажется в кровати… Но тут Люси вспомнила о Дереке. Бедняжка, всеми забытый, топтался в дверях.

– Леди Уэсткотт, вы забыли поздороваться со своим гостем. Дерек!

Люси поманила его.

Девятилетний мальчишка, дальний родственник со стороны жены внука, конечно, мало интересовал леди Антонию, и она этого не скрывала. Но Дерек был безупречен. Люси улыбнулась мальчику и ласково погладила его по голове.

– Я приду пожелать тебе спокойной ночи, – пообещала она. – Устройте его рядом с моей спальней, пожалуйста, – попросила она Фентона и отправилась за графиней, медленно и устало поднимавшейся по лестнице.

Вдовствующая графиня дождалась, когда доставят багаж Люси, расстелют на кровати ночную рубашку и принесут горячей воды. И только жестом отпустив прислугу, она уставила на Люси вопрошающий взгляд.

– Ну, рассказывай. С тобой все в порядке? Ничего не болит? Никаких отклонений?

Люси упала в кресло и скинула развязанные прислугой ботинки, разминая пальцы. Допроса ей явно не избежать. Так что, пожалуй, лучше сразу со всем этим покончить.

– Я ни на что не жалуюсь, кроме тошноты.

Антония кивнула.

– Только по утрам или днем тоже?

– Только по утрам. Днем редко.

– Значит, мальчик, – заявила старуха, поблескивая глазами.

– Если это мальчик, то он совсем не любит путешествовать, – пробормотала Люси.

– Тебя укачало?

– Да, – вздохнула Люси. – Я совершенно измотана.

Старуха вновь кивнула.

– Тебе надо ложиться. Я позову прислугу. Только еще один вопрос…

Она молчала, но Люси догадалась, о чем леди Уэсткотт хочет ее спросить.

– Он был потрясен. Но, мне кажется, уже начал приходить в себя.

– Ты, очевидно, хочешь сказать, что он был в ярости, – поправила ее вдовствующая графиня. – Не надо меня обманывать. Он наверняка был в ярости, когда узнал, что ты ждешь наследника. А все потому, что этот ребенок станет и моим наследником! И он знает, как я его жду.

Антония грустно вздохнула, и Люси решила говорить без обиняков:

– А разве можно его за это винить?

Графиня упрямо задрала подбородок, и на мгновение голубые глаза ее засветились яростным огнем. Но в следующее мгновение блеск их угас, вся она как-то съежилась.

– Нет, – сказала она. – Я его ни в чем не виню. Но мне бы хотелось… – Антония не договорила, печально покачав головой. – Впрочем, это не имеет никакого значения. Пусть думает что хочет. Самое главное – ты носишь в себе графа Уэсткотта!

– Но для меня это важно, – возразила Люси, выпрямляясь в кресле. – Насчет ребенка Айвэн уже успокоился. Но он, вероятно, будет очень огорчен, когда узнает, что я здесь.

Графиня вновь вздохнула и сжала руку на набалдашнике трости.

– Я понимаю, что он не хочет и близко меня подпускать к вашему ребенку. И понимаю – почему. Он считает, что я его бросила на произвол судьбы, а потом вдруг решила сделать наследником.