- Окаемов вот этот? - прервавшимся от волнения голосом спросил он.

Фотография точно подсказала его памяти лицо того человека, которого он встретил на перекрестке, идя посмотреть, как проводит прием Вольский…

- Да, это он.

- По сравнению с этой фотографией он изменился сильно?

- Нет. Только седина в волосах появилась.

Потапов справился с волнением и встал:

- Ну вот и всё, Адалия Петровна. Я возьму у вас до завтра эту фотографию. Утром вы получите ее в полной сохранности.

- Пожалуйста, пожалуйста… Но что все-таки случилось?

Обдумывая ответ, Потапов пристально смотрел на встревоженную женщину. И он решил сказать ей все.

- Как это вам не будет обидно, Адалия Петровна, вы должны знать, что приютили у себя в доме опасного человека. И, конечно, он никакой не писатель и не друг вашего сына. Он хитро и подло обманул вас, спекулируя на вашем материнском чувстве. Ему нужен был ваш дом, чтобы на время скрыться. И всё…

Адалия Петровна выслушала это с окаменевшим лицом. Ее устремленный мимо Потапова взгляд выражал недоумение и страдание.

- Зачем? Боже мой… Я же мать… - тихо произнесла она.

- Для таких людей, Адалия Петровна, ничего святого не существует.

- Что же теперь делать? - растерянно спросила Адалия Петровна, и вдруг в глазах ее вспыхнул гнев. - Он же должен вернуться.

- Это, Адалия Петровна, исключено. Сюда он не вернется. Ну а если вернется, ваш долг, ваша обязанность и виду не показать, что вы что-то знаете. А все необходимые меры примем мы. И вообще прошу вас: никому ни слова о том, что я у вас был и обо всем, что вы сегодня узнали.

- Конечно, конечно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Полковник Астангов проводил совещание с оперативной группой Потапова. Все сидели вокруг большого стола, перед каждым - лист бумаги. Можно было подумать, что эти люди находятся на тихом и спокойном учебном занятии. Между тем здесь происходил разбор боевой операции, которая была далеко не закончена, и каждый все время помнил, что враг ускользнул и где он теперь, в эту минуту - неизвестно. Весь смысл совещания сводится к одному: как опередить врага и нанести ему удар раньше, чем он сможет совершить свое злодеяние?

Вольский и его шофер на фотографии, взятой Потаповым у Адалии Петровны, уверенно узнали того человека, который приходил на прием. В общем, Потапов был уверен, что Окаемов и есть тот человек, которого сбросили над Черным бором и которого он обязан найти. И его раздражало, что полковник Астангов до сих пор придерживается, как он говорит, «двух версий при возможности и третьей». Вот и сейчас полковник снова заговорил об этом…

- Проанализируем, товарищи, первую из этих версий, для нас самую удобную. - Полковник даже не взглянул на Потапова, но все поняли, что подчеркнуто сказанное им слово «удобную» адресовано именно ему. - По этой версии, сброшенный в Черном бору человек является убийцей тракториста Любченко и жильцом Гурко. И что он же был на приеме у Вольского и пытался добыть его именной бланк. И что он же затем, испуганный посещением мастера Горбылева, скрылся. И что его фамилия Окаемов. И что он тот же Окаемов, который в сорок первом году был взят в действующую армию и числится убитым.

- Так это и есть, - тихо сказал Потапов.

- Возможно, возможно, - миролюбиво согласился Астангов. - Подчеркиваю - возможно. Но разве вы имеете одно хотя бы косвенное доказательство, что сброшенный в Черном бору диверсант и Окаемов это одно и то же лицо?

- А то, что Окаемов появился у Гурко в то же воскресенье, когда был сброшен диверсант! - горячась, ответил Потапов.