-  Я… немножко не понял… Как, как вы сказали? Протяженная идея?

    -  Я не говорил: протяженная идея! - строго осадил его букет. И тихо добавил про себя:

    -  Предупреждали же меня - вин до еды не подавать…

    -  Не могли бы вы рассказать поподробней? - попросил Саша, пропуская мимо ушей замечание насчет вина.

    -  Хорошо. Давайте подробней. - Букет покачал цветами и заговорил тоном учительницы, которая уже час бьется с тупым учеником:

    -  Итак. Подвиги, как известно, делятся на одномоментные и протяженные. К одномоментным относятся героические деяния, совершаемые, как следует из названия, в один момент. И, как правило, под действием сильного душевного порыва. К таким подвигам относятся, в частности: падение на амбразуру, забегание в горящий дом и вынесение оттуда младенцев, спасение утопающих…

    -  Вы что - лекции в жэках читаете? - поинтересовался Саша.

    -  Почему вы так решили?

    -  Меня после второй вашей фразы в сон потянуло.

    -  Я могу и не рассказывать, - обиделся букет. - Вы сами попросили.

    -  Все, все, извините, я постараюсь больше не перебивать, - извинился Саша и постарался устроиться максимально неудобно, чтобы не засыпать. Он внимательно прослушал все, что касалось подвигов одномоментных, заинтересовался протяженными дискретными подвигами, но на немотивированных его таки сморил сон.

    -  …Таким образом, - профессионально повышая голос, закончил букет, - вы можете выбрать себе любой из вышеперечисленных видов подвигов!

    -  Спасибо, - поблагодарил Саша, стараясь подавить зевок. - Но я не понял, какое это все имеет отношение ко мне?

    -  Как это - какое? - Ввиду отсутствия рук букету пришлось всплеснуть цветами. - А зачем вы сюда, собственно, пришли? Почему я вожусь тут с вами второй день? Объясняю, растолковываю! Я уже мозоль себе набил на языке!

    -  Ну уж, ну уж! Насчет мозоли это вы преувеличиваете… - попытался было возразить Саша, но букет уже разошелся не на шутку.

    -  Присылают кого ни попадя! Ни подготовки, ни воспитания! Сами толком не знают, чего хотят! А я тут с ними возись! Все! Ухожу!

    -  В монастырь? - подсказал Саша, живо припоминая нервного короля из отечественного варианта "Золушки".

    От неожиданности букет на мгновение замолчал, но тут же взорвался с новой силой:

    -  Вот! Он еще и издевается! Меня - в монастырь! Меня! Средоточие порока и невоздержанности! Какое кощунство!

    -  Средоточие чего? - переспросил Саша, поражаясь неожиданной самокритичности букета.

    -  Все, - сказал букет, внезапно успокаиваясь. - Я умываю руки. Вы закончили прием пищи?

    -  Да, спасибо.

    -  Тогда прошу вас следовать за мной. - И прозвучало это весьма зловеще.

    Саша покорно встал из-за стола и повернулся к выходу. То есть повернулся-то он к той единственной, насколько удалось заметить, двери, через которую вошел. А вот и фигушки! Вместо тяжелой дубовой двери на стене теперь красовался потертый гобелен. Где на выцветшей от времени травке не меньше дюжины молоденьких пастушек предавались повальному греху с волосатоногими фавнами. А, впрочем, я могу и ошибаться. Может, и не пастушки. И, может, и не с фавнами. Черт их разберет. Но зрелище, доложу я вам, весьма бойкое.

    -  Интересуетесь? - язвительно проскрипели сзади. - Пожалуйста, пожалуйста, я подожду.