Однажды вечером к Янлинам пришел Гунсунь. Лариса, как обычно, выставила свою стряпню и немного посидела за столом. Иногда, побеседовав, булочник прощался и уходил. Но чаще Ю доставал бутылку коньяка. Это был сигнал, что мужчины хотят говорить наедине. Уровень благородного напитка в бутылке понижался едва заметно, только однажды Лариса заметила, что коньяка поубавилось на добрую четверть.

Женщина вышла, а дверь осталась приоткрытой.

Лариса была любопытна, как большинство представительниц слабого пола, однако раньше она бы никогда не стала подслушивать. Монотонная жизнь, единственным исключением из которой были ночи с Янлинем, толкнули ее на отчаянный поступок. Ларисе хотелось хоть немного разогнать кровь, заставить сердце биться чуть сильнее. Она подошла к двери и стала подслушивать. Говорили, разумеется, по-китайски, но этот язык благодаря урокам матери женщина знала почти как русский. Она услышала голос булочника:

— Хватит, Ю, мы способны изменить ситуацию только ценой собственной жизни, лучше подумать о судьбе близких нам людей.

— Мы уже подумали, все они перешли на ваш хлеб.

— И если Сю Нинь об этом узнает, вряд ли он обрадуется.

— Ну кто такой Сю Нинь? Судя по вашим рассказам, пешка в руках настоящих злодеев.

— Ты так говоришь, потому что женился на русской.

— Она наполовину китаянка.

— Но родилась и выросла в России. А для китайцев люди, стоящие за Сю Нинем, хотят только добра.

— Разве можно так говорить, не зная точно, с какой целью мы добавляем в хлеб проклятые семена?

— Можно, Ю, можно. Иначе разве стали бы эти, неведомые нам люди, тратить огромные деньги на создание в России нашего производства. Они бы испытали наркотик у себя дома.

— И только ли наркотик?

— Ю, ты уже высказал мне свои догадки насчет того, зачем мы добавляем в хлеб семена. Твои предположения привели меня в ужас. Если ты прав, то нам на самом деле лучше пойти в местную полицию и все рассказать. А если ты ошибаешься? Вдруг мы умрем напрасно? Да-да, мы все умрем! Предательства нам не простят, а от мести мы не скроемся даже на краю света.

Трясясь, словно в лихорадке, Лариса медленно отошла от двери. Так вот кто такой на самом деле ее муж. Пособник злодея и сам злодей. Теперь стала ясна причина тотального спроса на хлеб Гунсуня. Оказывается, в него добавляются какие-то семена, по сути являющиеся наркотиками. Мерзавцы подсадили на хлеб целый город. Подсадили на хлеб — звучит нелепо, словно подсадили на иглу, однако так и есть на самом деле. Как же быть, что делать? Лариса хотела немедленно заявить в полицию, но вспомнила слова Гунсуня насчет мстителей, способных найти свою жертву хоть на краю света. Он испугалась, да так сильно, что ее снова затрясло. Чуть успокоившись, женщина подумала:

«Вот, обвиняю мужа во всех смертных грехах, а чем я лучше? Ведь тоже боюсь сообщить о творящихся преступлениях».

И тут Лариса вспомнила о Слепом. У нее возникло вполне естественное для слабой женщины желание переложить ответственность на сильные мужские плечи.

— Он меня спас от верной смерти, такой человек сумеет разоблачить преступников, — подумала она.

Как по заказу, Сиверов появился у Гунсуня уже на следующий день. Забросив домашние дела, Лариса караулила его у окна и со всех ног устремилась на улицу.

— Игорь Александрович, здравствуйте, рада вас видеть! — громко воскликнула она.

Слепой слегка поморщился. Сегодняшняя встреча была некстати. Сиверов хотел срочно решить один вопрос и отправиться на стрельбище, где его уже ждали свободные от дежурства охранники.