* * *

Ресторан «Северная звезда» пользовался заслуженной славой и популярностью у столичных буржуа и политиков. Заведение принадлежало сводному брату известного предпринимателя и политика Александра Коновалова, Анатолию. Он был младше Александра на пять лет, не женат, красив и энергичен. Круг его интересов отнюдь не ограничивался ресторанным бизнесом, скорее Анатолий рассматривал свое детище на Невском как площадку для заведения полезных знакомств и связей. В чем изрядно преуспел. В число его знакомых попал и посол Франции, Жорж Батист Луи. Русский и француз быстро сдружились, несмотря на приличную разницу в возрасте, особенно на поприще азартных игр и благородных напитков, и Луи стал завсегдатаем модного ресторана. Для него здесь постоянно держали отдельный кабинет, чем посол не преминул воспользоваться. Так случилось и в этот раз.

Жорж Батист телефонировал Антуану, как он называл хозяина ресторана, о том, что желал бы уютно провести праздничный вечер в компании своих друзей и коллег по профессии.

Коновалов-младший сообразил, что предоставляется редкая возможность свести знакомство с очень влиятельными людьми, и заверил приятеля, что все будет подготовлено в лучшем виде.

К трем часам пополудни, по договоренности, меню для застолья было готово. На столе красовался хрустальный графин с янтарной мадерой в окружении белоснежных плошек и лоточков с приличествующими вину закусками. Маринованный зеленый виноград, бланшированные в сливочном масле яблоки и груши, заливное из судака, терпуг горячего копчения, лимонный мусс с жареным миндалем — рай для гурмана. Француз в ожидании друзей нетерпеливо прохаживался по кабинету, то и дело подходя к столу и поправляя сервировку, доставал свой золоченый брегет, какое-то время наблюдал за неспешным бегом секундной стрелки, вздыхал и возобновлял маршрут от окна до плотной занавеси, отделяющей кабинет от основного зала ресторана.

С трудом выдержав полчаса, Жорж Батист позвал полового и велел подогреть графин с вином.

— Да смотри, чтоб не теплее щеки было! — грозно добавил он вслед. — И блюдо с грюйером захвати — пора уже.

Бьюкенен и Сазонов появились без четверти четыре — оживленные, разрумянившиеся и голодные. Луи попытался нахмурить брови, выказать свое недовольство их опозданием, но не удержался и тоже заулыбался во весь рот. По давнему соглашению, троица, когда собиралась вместе, говорила только по-русски. И дело было не в оказании уважения приютившей европейцев стране, а в зрелом прагматизме: полезно знать язык друга, но еще полезней знать язык потенциального врага.

— Вы опоздали, господа, почти на час! — все же попенял друзьям француз. Он говорил по-русски с характерным акцентом, смягчая большинство согласных и отчаянно картавя. — Мне пришлось дважды отправлять мадеру подогреться, а ассорти грюйер едва не засохло!

— Вы неисправимый брюзга, Жорж! — похлопал его по тощему плечу Сазонов. — На улице погода изумительная! Весь день бы гулял. С удовольствием на коньках да на салазках бы покатался с какой-нибудь девицей! — Он хитро подмигнул французу.

Жорж Батист, несмотря на свои пятьдесят годков, слыл в столице записным ловеласом. Его жена — бледная серая мышка, тихая и скромная, почти не покидала посольской усадьбы, и сие обстоятельство месье Луи использовал в полной мере, не преступая, однако, правил приличия. Сазонов, правда, не сомневался, что приятель нет-нет да амурничал со столичными красотками от глаз подальше.

— Этот ваш сбитьень, — тщательно выговаривая незнакомое слово, сказал Бьюкенен, — чрезвычайно повышает аппетит. Я голоден как зверь!

Троица, посмеиваясь, расположилась на удобных полукреолах с плюшевыми сиденьями и спинками, половой шустро разлил вино в специальные мадерные рюмки в виде тюльпанов на тонких высоких ножках, и господа подняли по первой.