Омар смотрел на девочку, и та поняла, о чем он думает.

— Ты хочешь знать, получаю ли я три или полтора пиастра в день, правда? — Не дожидаясь ответа, она продолжала: — Три пиастра. В этом году я впервые получала три пиастра. Получается сорок два пиастра за две недели. А вместе с тем, что заработал мой отец, — восемьдесят четыре. — И она указала пальцем на лысого мужчину, дремавшего у железного поручня.

— Мне шестнадцать, — сказала девочка, — а тебе?

— Четырнадцать.

— Меня зовут Халима, а тебя?

— Омар.

— Откуда ты? — спросила Халима.

— Я из Гизы, еду в Луксор, — ответил Омар.

— В Луксор! — Халима захлопала в ладоши. — Я из Луксора, точнее, из эль-Курны. Что ты там будешь делать?

— Английский Саид нанял меня. Ему нужен слуга.

— Значит, ты слуга. — Девочка выпятила нижнюю губу и уважительно кивнула. — А что английский Саид собирается делать в Луксоре?

— Не знаю, он профессор, — пожал плечами Омар.

Глаза Халимы сверкнули, на ее лбу образовались две прямые морщинки.

— Луксор полон искателей гробниц. Они съезжаются отовсюду: из Англии, из Германии, из Франции даже из Америки. Они увозят все, ужасные люди.

Мальчик не понимал возмущения Халимы. В Гизе очень любили иностранцев: ведь те приносили с собой деньги. Все погонщики верблюдов в Гизе жили за счет иностранцев. Омар не помнил, чтобы когда-нибудь к пирамидам на верблюде везли египтянина. Так что он решил промолчать.

Время близилось к полудню, и жара в вагоне стала невыносимой. Слева за окном блестел Нил, светло-зеленый и ленивый, справа крестьяне работали в полях, за ними простиралась бесконечная пустыня.

В Минии, где поезд сделал вторую остановку, пассажирам представилась аналогичная картина всеобщего оживления. Торговцы расхваливали мыло и пироги с маслом, на щитах красовалась реклама отеля «Савой» и пансиона «Аль-Кашиб». Те, кому повезло оказаться ближе к дверям, выходили, чтобы размять ноги и зачерпнуть воды из плотно окруженного людьми фонтана. Омар был так зажат в середине вагона, что о том, чтобы попытаться выйти, можно было забыть.

— Долго еще до Луксора? — спросил Омар, когда поезд вновь тронулся.

— Тебе придется потерпеть, — засмеялась Халима. — Следующая станция — Асьют, это примерно на полпути.

Омар рукавом вытер пот со лба. Он устал как собака, ему было сложно отвечать на все новые вопросы девочки. Затем сдалась и Халима, и они заснули, прижавшись друг к другу.

После наступления сумерек поезд пересек Нил в районе Наг Хаммади. Мост, решетчатое сооружение, заскрипел, и Омара с Халимой подбросило вверх. Близость реки и вечерняя прохлада сделали пребывание в поезде переносимее. Наконец, около полуночи поезд достиг Луксора.

Теперь, удобно прислонившись к плечу Халимы, Омар с удовольствием поспал бы еще, однако пассажиры уже напирали в сторону выхода.

— Ты ведь зайдешь как-нибудь? — крикнула Халима сквозь шум.

— Но я же не знаю, где ты живешь, Халима!

— В Шех абд эль-Курне, на другом берегу реки. Спроси Юсуфа. Моего отца все знают! — Затем девочка исчезла.

Омар пробился вперед, к купе первого класса. Когда в Луксоре останавливаются ночные поезда, кажется, что весь город на ногах. Одетые в черное, матери качают на руках детей, подростки предлагают свои услуги в качестве носильщиков, служащие отелей зазывают постояльцев, слепой играет на каманге. Все заполнено людьми, ослами и тележками — даже железнодорожные пути.