Спереди, у вагонов первого класса, давка была меньше, отель же, в котором намеревался остановиться профессор, прислал собственных носильщиков, которые выгружали багаж. Саид приказал Омару идти с носильщиками, которые покажут, где его разместили. Сам же он с госпожой отправился в экипаже.

— Ну-ка, помоги! Или Эфенди слишком нежен для такой работы? — услышал Омар.

— Нет, нет. — И он стал грузить багаж профессора на двухколесную тележку, в которую был запряжен осел. Поверх всего он бросил свой сверток и, последовав примеру носильщиков, сел на тележку.

Улицы Луксора были погружены во тьму. Освещения не было, и погонщики ослов периодически издавали резкие крики, чтобы предупредить едущих навстречу. Так они благополучно достигли отеля «Зимний дворец».

Профессор с супругой поселились в левом крыле, и, выгрузив багаж и пожелав господам спокойной ночи, Омар направился через темный парк к деревянному строению, окруженному кустами олеандра, отведенному для служащих отеля и его гостей.

В маленькой комнатке, указанной Омару, насколько можно было рассмотреть в темноте, находилось шесть двухэтажных кроватей; вещи было положить некуда. Но Омар настолько устал, что просто упал на одну из кроватей и мгновенно уснул.

Наступило утро. Когда солнце встает над восточной цепью холмов, Луксор заливает свет. Затем деревья начинают отбрасывать длинные тени, а на противоположном берегу Нила скалы горят огнем. И самый великолепный вид открывается с террасы отеля «Зимний дворец». Там-то и собрались к завтраку благородные гости отеля; они читали газеты, принимали почту и обменивались новостями, господа в белых костюмах и дамы в дорожных костюмах пастельных тонов и широкополых шляпах.

Все вновь прибывшие, в настоящий момент ими были профессор Шелли с супругой, вызывали живейший интерес и предоставляли массу тем для обсуждения — в основном для бездельников, проводивших в Луксоре осень и зиму ввиду его благоприятного климата. Почти ежедневно кто-нибудь устраивал вечера, на которых обязан был показаться каждый уважающий себя человек. А раз в месяц Мустафа Ага, британский консул в Луксоре, устраивал праздник, пришедшийся в этот раз на вечер описываемого дня — так что волнений хватало.

Профессор Шелли вежливо поздоровался и под пристальными взглядами окружающих направился к столику, где уже сидел мужчина, разительно отличавшийся от прочих присутствовавших. На нем был вытянувшийся серый костюм с черной бабочкой. Его короткие темные волосы, как и борода, были неухожены, а лицо загорело под солнцем, как у местного жителя, что считалось недопустимым в благородных кругах.

— Мистер Картер? — спросил Шелли.

— Говард Картер, — мужчина встал.

— Я профессор Шелли, а это моя жена Клэр.

После обмена любезностями и общих замечаний об утомительной поездке и погоде Шелли протянул Картеру письмо. Тот взглянул на графу «отправитель»: «Замок Хайклер» и сунул письмо в карман, не читая, будто зная его содержание заранее.

— Я буду говорить прямо, — начал Шелли, не обратив на это внимание, — я прибыл по поручению Фонда Исследования Египта.

Картер кивнул:

— И по какой же причине?

Шелли придвинулся ближе и продолжил тихим голосом:

— В Лондоне недовольны. Критика против вас звучит все громче, мистер Картер.

— Но вы же не думаете, что я…

— То, что думаю я, не имеет решающего значения, мистер Картер, — прервал профессор. — Я просто послан Фондом, чтобы прояснить ситуацию. Вы должны проявить понимание по отношению к людям, вложившим столько денег…

— Деньги! — Картер пренебрежительно засмеялся.