— Что скажешь, Виктор? — спросил президент.

— То же что и раньше! — сказал Городецкий. — То, что я говорю каждый раз, и то, чему меня учил тренер по рукопашке. Чтобы технически грамотно провести бросок, нужно предварительно с силой ударить противника в пах. Кремль понимает исключительно язык жесткой силы. И если мы пока не имеем возможности проводить войсковые операции по возврату контроля над населенными пунктами, то должны, не скрывая своей причастности, бить по ключевым фигурам!

Президент внимательно слушал, не выдавая истинных своих мыслей. Городецкий перевел дух. Теперь главное не сорваться на эмоции. Мовсесян, хитрый лис, только того и ждет. Его интересует во всем происходящем отнюдь не война за Донбасс. Заняв позицию фактического куратора силовых структур в администрации президента, выходец из Министерства внутренних дел, классический партийный функционер считал Городецкого с его ликвидаторами силой, которая откусила у него кусок пирога и не планирует на этом остановиться.

— Вы же помните, что произошло в четырнадцатом? — осторожно спросил Мовсесян. — Мы почти освободили всю территорию, когда они ввели войска. В результате сами знаете, Иловайск, страшные потери, страна на грани очередного социального взрыва. Пришлось садиться за стол переговоров…

Аргумент для президента был серьезный. За два с половиной года его рейтинг, как и у всех предшественников, сильно упал. Устойчивого большинства в парламенте он собрать не сумел, так что за все серьезные решения приходилось отчаянно торговаться. На этом фоне медийные успехи и неудачи были существеннее реальных. Городецкий знал, что глава государства не хочет никаких обострений до новых выборов и все непопулярные действия и решения отложил на вторую каденцию.

Если бы не Мовсесян, который использует ситуацию как рычаг, он мог бы даже и уступить, но положишь в рот палец — отхватят руку по локоть, так жизнь устроена.

— Время на подтверждение — до конца парада! — твердо произнес Городецкий. — Мне хотелось бы как можно скорее получить окончательное решение. Мои люди там подвергаются смертельному риску.

— Парад начинается, — сказал президент. — Давайте-ка поглядим.

Глава 10

Начинался парад. Действо на экране разворачивалось забавное. Филин как-то раз попал на подмосковный фестиваль реконструкторов, здесь было примерно то же. Только участники, как говорит молодежь, косплеили не Первую мировую или Великую Отечественную, а могучий Советский Союз. Правда, в своей, новороссийской версии.

Замершие колонны парадного расчета. У трибуны юнармейцы в форме и с аксельбантами, каких раньше выставляли перед вечными огнями. Рассаживаются на стульях увешанные медалями очень старые ветераны в курортных кепочках и с кульками, — стало быть, подарочные наборы получили. Причем авансом…

Ритуал пошел по проверенным советским лекалам. Бой курантов, дикторский голос, подражающий интонациям незабвенного Левитана. «Пусть ярость благородная…» — старательно выводят трубы оркестра. Но песня звучит как-то не грозно и странно напоминает похоронный марш…

На трибуну поднимается руководство. На генералах — советская офицерская парадка: пиджаки цвета «морской волны», золотые погоны. Глава республики — разрыхлевший помятый мужик в дорогом, но скверно сидящем костюме занимает место у микрофона…

В общем, парад как парад. В России.