Громов вздохнул.

— А Кириллу нужно расширять кругозор. Чтобы знать, в каком мире он живёт. А то сутками из-за компьютера не вылезает.

Аргумент был железный. Когда персональные компьютеры только появились, никто и представить не мог, как быстро они станут любимой игрушкой юношества, и молодые матери (к которым относилась и Наташа) будут с возрастающим беспокойством наблюдать за тем, как их любимые чада погружаются без остатка в глубины виртуальной реальности. Сам Громов-старший относился к этой новой проблеме философски. Он неплохо знал историю и помнил, что ещё ни разу появление новых средств обработки и воспроизведения информации не меняли жизнь и быт столь кардинальным образом, чтобы изменилась мораль. Понятия «что такое хорошо» и «что такое плохо» не претерпели существенных изменений ни с возникновением кинематографа, ни с возникновением телевидения.

Революционность информационных технологий кажущаяся, полагал Громов, они вызывают страх только потому, что большинство людей до сих пор ни бельмеса в них не смыслят. А юношеский максимализм в этих делах — всего лишь юношеский максимализм. Мы вон в своё время пятнадцать раз «Пиратов XX века» смотреть бегали, — тоже ещё то погружение в виртуальную реальность, — но ведь дебилами не выросли.

В общем, Константин Громов с уверенностью смотрел в будущее. Чего нельзя сказать о его жене Наташе, которая в последнее время была сильно озабочена «компьютерной проблемой».

Кирюша понял, что если отец прибег к запрещённому приёму, он не отступится, и значит, идти в церковь хочешь не хочешь, а придётся. Поэтому без дальнейших возражений Громов-младший взял свой букет и покорно поплёлся к воротам.

У ворот семью Громовых нагнал Алексей Стуколин, приехавший на трамвае. Он, подобно Константину, предпочёл гражданский костюм. Единственным предметом одежды, выдававшим его принадлежность к российской армии, была кожаная пилотская куртка.

— Здорово, Костя! Здравствуйте, Наташа! Хай, Кир! — приветствовал он семейство. — Как поживаете?

— Нормально, — отвечал за всех Громов-старший, улыбаясь.

— Надеюсь, это надолго не затянется, — высказался Стуколин, доставая из кармана куртки пачку сигарет «North Star» и закуривая.

(Как и его друзья — Громов с Лукашевичем — капитан ВВС Алексей Стуколин раньше не курил, но после выполнения секретной силовой акции в Средней Азии вдруг начал и избавиться от этой дурной привычки уже не смог).

— Минут сорок, сорок пять займёт, — проинформировал приятеля знаток религиозных церемониалов Громов.

Раскланиваясь по дороге с родственниками брачующихся и другими приглашёнными, все четверо двинулись к церкви. У паперти уже дожидались нищие и увечные, предчувствующие скорую наживу. Среди них выделялся молодой человек без ног, но в камуфляжной куртке и чёрном берете сапёра.

— Где зацепило, братишка? — спросил его Стуколин.

— Чечня, — буркнул инвалид, глядя исподлобья.

Стуколин пожертвовал ему червонец. Алексей и сам написал два десятка писем на имена Министра обороны и Главнокомандующего с просьбой направить его в зону боевых действий в Чечню, однако никакого ответа не получил. В местном же военкомате на него посмотрели, как на придурочного, и велели больше не появляться, заявив, что пилотов на этом участке вполне хватает. Стуколин немедленно устроил скандал, грозился «набить морду» начальнику военкомата и его «прихлебателям» и уйти после этого добровольцем в мотострелковую часть. Однако уже на следующий день Алексей имел конфиденциальную беседу с лейтенантом ФСБ Владимиром Фокиным, курировавшим группу Громов-Лукашевич-Стуколин ещё со времён операции «Испаньола».